Бои на Карельском перешейке - [120]
— Товарищ лейтенант! Стрелять больше нельзя.
Подаю команду:
— Огонь не прекращать, ствол миномета обсыпать снегом. Танки вместе с сидящими на них бойцами пошли в наступление. Артиллерия открыла огонь по материку. Шрапнели рвались между деревьями, у самых верхушек сосен и над ними. Снаряды выворачивали с корнями вековые сосны. Когда тяжелый снаряд попадал в логовище белофиннов, все летело кверху.
Танки подходят к материку. Переношу огонь одного миномета вправо, другого — влево. Лишаю белофиннов возможности бить с флангов по атакующему батальону.
И вот из башен танков вырвался шквал пулеметного и артиллерийского огня. Батальон перешел в атаку.
Один белофинн встает, поднимает винтовку и целится в комбата Краснова. Одно мгновенье отделяет командира от смерти. У комбата в руке пистолет. Раздается выстрел, финн падает с простреленной головой. Красноармейцы с боем продвигаются вперед, расстреливая убегающих белофиннов…
Высота 19,6 взята. Подаю команду:
— Приготовиться к смене огневой позиции!
Расчеты двинулись на материк, туда, где минуту назад шел жестокий бой. На льду кое-где лежали убитые. Танки возвращались за боеприпасами. Помогли нескольким раненым взобраться на танк. Но вот очередь из автомата. Просвистели пули, одна из них пробила мне шинель. Расчеты залегли. Я осторожно приподнял голову, посмотрел в сторону, откуда стреляли. Там — небольшой островок, на нем несколько деревьев и много камней. У самого большого камня заметил вспышки.
Послали туда две короткие очереди, и противник затих. Поднявшись, расчеты продолжали путь к материку. Подходим к берегу на 20 метров. Здесь вода выступает на лед. Беру лыжу, ощупываю ею лед, покрытый водой. Лед крепкий. Двигаемся дальше. Вступаем на материк. Приказываю подготовить новые огневые позиции под огромной гранитной скалой.
Противник отступал. Части Красной Армии шли по его следам, оттесняя белофиннов к островам залива. Наш взвод вместе со стрелковым батальоном неудержимо продвигался вперед, преследуя остервенелого врага.
В первых числах марта мы вступили на юго-восточную часть острова Уран-саари. Двигаться по острову было очень трудно. Дороги покрывал метровый слой снега. Сорокаградусные морозы уплотнили его, но все же не настолько, чтобы он выдержал тяжесть человека, не говоря уже о машинах. Из-за гранитных скал и из густых лесов нас то и дело обстреливал противник, хорошо знавший местность.
Но, несмотря на это, взвод вместе с батальоном успешно продвигался вперед. За несколько месяцев войны бойцы закалились. Их уже ничто не могло устрашить. Привычными стали ночевки на сорокаградусном морозе, пули, мины, «кукушки», засады, утомительные переходы.
Суровая школа боев и походов сплотила людей в единый, дружный, волевой коллектив. Война обогатила опыт командиров, воспитала из молодых бойцов зрелых и бесстрашных воинов, приучив их к твердой дисциплине.
4 марта, достигнув мыса Тронгсунд, являющегося северной частью острова Уран-саари, мы отдыхали целые сутки. Взятие Тронгсунда, паническое отступление белофиннов, захват огромного количества боевых трофеев — все это показывало, что в рядах финских войск уже началось моральное разложение, этот момент нужно было использовать и, не теряя ни минуты, гнать и гнать дрогнувшего врага прочь с острова.
Утром 6 марта меня вызвал к себе в штаб капитан Марченко. Когда я пришел, все командиры были уже в сборе, поэтому Марченко прямо обратился ко мне:
— Пришел приказ наступать, — оказал он. — Ваша задача — расставить пушки на южной оконечности мыса Тронгсунд и поддержать огнем наступление пехоты. Ясно?
— Ясно, товарищ капитан! — ответил я и, повторив задачу, отправился к своему взводу.
Через несколько минут орудия уже стояли на огневых позициях, а в 9 часов Марченко передал приказание открыть огонь. В ту же минуту прогрохотал первый залп моего взвода, второй, третий. После артиллерийской подготовки батальон пошел в наступление.
Сразу же яростно затявкали вражеские пулеметы и автоматы. Но еще яростнее загрохотали орудия младших командиров Головко и Кустова и другая артиллерия, поддерживающая батальон.
Бой продолжался до вечера. Белофинны, укрепившись на берегу острова Суонион-саари, могли обстреливать любую точку пролива, разделявшего наши позиции, а фигуры бойцов были хорошо заметны на снегу.
Однако бойцы бесстрашно ползли по льду, пытаясь захватить остров. Только к 5 часам вечера одна из рот батальона сумела занять юго-восточную часть острова Суонион-саари и залечь за прикрытием в ожидании подкреплений…
Незаметно наступила ночь. Морозная, темная.
Наши залпы не могли подавить всех огневых точек противника. Белофинны вели неослабевающий огонь даже в темноте, преграждая путь батальону.
Лежавшие на льду бойцы начали мерзнуть. Положение становилось все тяжелее. Подразделения несли большие потери. Нужно было что-то немедленно предпринять.
В это время я с командиром саперного взвода Ковальским был в ледовой разведке. Разведка ничего утешительного не дала. Быстрое течение в проливе подточило лед, а широкие разводья и трещины от разрывов снарядов еще более затрудняли переправу. Лед оказался настолько слабым, что проваливался под тяжестью тракторов.
