Бои на Дону и Волге - [33]
Где есть вода, там распускаются растения. После пребывания в течение нескольких недель там, где нет деревьев, в сухой степи, ты утоляешь здесь свою бесконечную жажду свежести в зелени, окружающей тебя. Под грушей установлен деревянный стол, даже покрытый скатертью. На нем закуска из помидоров, моркови, гроздей винограда, кусочков дыни. Со скатерти-самобранки взгляд устремляется дальше до изгороди, которой парк окружен с востока и которая не позволяет наблюдать нас с другого берега.
На обратном пути через холмы открывается вид на северные кварталы Сталинграда, который появляется в лучах осеннего вечера. Одно из больших зданий наши солдаты окрестили «замком», или «акрополем». Для них такие сравнения являются реминисценциями, касающимися школы и образования. Многие видели прообраз в походах в Греции, и светлые камни зданий Сталинграда напоминают солдатам о блеске мрамора. Однако настроение меняется, когда солнце мрачнеет под воздействием жуткого облака дыма, возникшего из многих очагов пожара и висящего над городом. Затем, как по мановению магической палочки из преисподней, появляются кубические формы «замка». По левую руку, однако, отражение Волги, которая излучает безмятежный свет.
Большой Сталинградский тракторный (а также танковый) завод, находящийся в низине между «замком» и рекой, подвергался в эти дни ударам авиации. Цеха были окутаны дымом, и их можно узнать с трудом.
26 августа
Воздушная разведка сообщает о сосредоточении и развертывании на севере значительных танковых сил противника. На юге прямо из тракторного завода выезжают на фронт новые танки. Вероятно, производство временно остановлено в связи с воздушными налетами. Об этом говорят военнопленные, работавшие там еще несколько дней назад, а затем они были посланы в бой в качестве механиков-водителей танков.
Настоящая опасность грозит нам на коммуникациях, где противник блокирует снабжение. Кризис, вызванный недостатком боеприпасов и горючего, достиг сегодня вечером своей кульминации. Хорошо, что с транспортных самолетов было сброшено во второй половине дня недостающее, однако грузы падали на больших белых парашютах на землю не только в полосе обеспечения фронта, но и на нейтральную полосу или даже в расположении противника. Уже встал вопрос, можно ли вообще удержать нашу далеко выдвинувшуюся вперед позицию на Волге, когда наконец в вечерних сумерках прибыла под охраной бронетехники колонна грузовиков – длинная колонна со всем, что требуется.
27 августа
Пребывание у саперов в «парке». Здесь южный фланг наших позиций отходит от Волги под прямым углом на запад. Впереди – территория перед тракторным заводом. Оттуда наступает русская пехота. Наши оборонительные рубежи еще далеко, поэтому видно, что стрелки наступают в полный рост. Только изредка, когда пулемет бьет очередями, они падают на землю. Саперы находятся на окраине парка в тени кустарников и деревьев. Передо мной в сторону завода наводится пушка танка – с позиции, замаскированной листвой. Кажется, что после каждого выстрела прикрывающее танк дерево сметается облаком поднявшейся пыли и срывающихся листьев. Через бинокль можно крупным планом и четко различить наступающих солдат. Они идут сюда, в касках, держа винтовку в правой руке. Они одеты в длинные темные штаны. «Гражданские лица?» – спросил я фельдфебеля, который наблюдал из открытой башни танка. Да, их он уже знает. Это рабочие завода. Бросят ли русские в сражение за Сталинград последний призывной контингент? Пленные сказали нам, что по ту сторону Волги в состав зенитных расчетов входят и женщины. (Автор преувеличивает. Несмотря на огромные потери 1941–1942 гг. (безвозвратные потери, убитые плюс пленные, 3 миллиона 138 тысяч в 1941 г. и 3 миллиона 258 тысяч в 1942 г.), до истощения призывного контингента было еще далеко. А вот немцы вскоре были вынуждены начать практику «тотальной мобилизации». – Ред.)
На правом фланге, близко от нас, крупный кустарник, как клин, вдается в открытую местность. Это скверный уголок: фронт должен был быть отведен отсюда, ибо этот выступ подвергается огню русской артиллерии с той стороны Волги. Постоянно в эти заросли летят снаряды, откуда слышатся стоны раненых. Я прыгнул в укрытие подразделения (отделения) саперов. Просторное укрытие, вырытое в глинистой почве в форме прямоугольника, достаточно глубокое, и мы находимся там в безопасности.
Мужчины потягивают тлеющие сигареты. Они молчат, скрывая свое беспокойство. День приносит большие потери. Траншеи и одиночные окопы также не защищают от снарядов, когда они разрываются в воздухе или около деревьев, а их осколки летят вниз.
После молчаливого перерыва вновь раздается хрип и стон солдата, потерявшего сознание. Это не звук, издаваемый человеком, скорее, это глухой вопль зверя, рев оленя, глубокий и хриплый.
«Он безнадежен – тяжелое огнестрельное ранение в голову», – говорит унтер-офицер. Но почему он все это повторяет? И напряжение, торопливое курение сигарет. Есть ли какой-нибудь резон, чтобы подвергать себя опасности находиться в обстановке разрывающихся над нами снарядов? Людей здесь донимает все тот же звук, который безжалостно проникает к ним из зарослей, где лежит один из их отделения. Наконец, унтер-офицер решает вызвать санитарный автомобиль. Он звонит по полевому телефону, который стоит рядом с ним. Окутанная облаком пыли, машина прибывает уже через четверть часа. Она приезжает так быстро, как позволяет песчаная трасса с находившимися на ней выбоинами и воронками. Два санитара спрыгнули с носилками, один из нас встал, и втроем они пробираются теперь в заросли, а вскоре после этого возвращаются, сгорбившись. Автомобиль разворачивается, в него загружается хрипевший солдат. Санитарная машина качается, трясется и исчезает между окопами. Правда, с поднявшейся пылью мы отмечаем усиление огня, однако радостно развязывается язык. Больше речь не идет о безысходности, каждый считает, что знает: раненый спасен.
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Механик-водитель немецкого танка «Тигр» описывает боевой путь, который он прошел вместе со своим экипажем по военным дорогам Восточного фронта Второй мировой войны. Обладая несомненными литературными способностями, автор с большой степенью достоверности передал характер этой войны с ее кровопролитием, хаосом, размахом уничтожения, суровым фронтовым бытом и невероятной храбростью, проявленной солдатами и офицерами обеих воюющих сторон. И хотя он уверен в справедливости войны, которую ведет Германия, под огнем советских орудий мысленно восклицает: «Казалось, вся Россия обрушила на нас свой гнев и всю свою ярость за то, что мы натворили на этой земле».
Это книга очевидца и участника кровопролитных боев на Восточном фронте. Командир противотанкового расчета Готтлоб Бидерман участвовал в боях под Киевом, осаде Севастополя, блокаде Ленинграда, отступлении через Латвию и в последнем сражении за Курляндию. Четыре года на передовой и три года в русском плену… На долю этого человека выпала вся тяжесть войны и горечь поражения Германии.
Генерал-майор ваффен СС Курт Мейер описывает сражения, в которых участвовал во время Второй мировой войны. Он командовал мотоциклетной ротой, разведывательным батальоном, гренадерским полком и танковой дивизией СС «Гитлерюгенд». Боевые подразделения Бронированного Мейера, как его прозвали в войсках, были участниками жарких боев в Европе: вторжения в Польшу в 1939-м и Францию в 1940 году, оккупации Балкан и Греции, жестоких сражений на Восточном фронте и кампании 1944 года в Нормандии, где дивизия была почти уничтожена.
Ефрейтор, а позднее фельдфебель Ганс Рот начал вести свой дневник весной 1941 г., когда 299-я дивизия, в которой он воевал, в составе 6-й армии, готовилась к нападению на Советский Союз. В соответствии с планом операции «Барбаросса» дивизия в ходе упорных боев продвигалась южнее Припятских болот. В конце того же года подразделение Рота участвовало в замыкании кольца окружения вокруг Киева, а впоследствии в ожесточенных боях под Сталинградом, в боях за Харьков, Воронеж и Орел. Почти ежедневно автор без прикрас описывал все, что видел своими глазами: кровопролитные бои и жестокую расправу над населением на оккупированных территориях, суровый солдатский быт и мечты о возвращении к мирной жизни.