Бои на Дону и Волге - [28]

Через час, когда налеты стихли, а в небе снова проносились немецкие истребители, я подсаживаюсь к лейтенанту К. в автомобиль повышенной проходимости. На планшете мы пьем кофе. Солнце, согревая, все выше встает над горизонтом, кругом стало тихо и спокойно. И тут в воздухе раздается взрыв. Мы пригибаемся к сиденьям, мимо нас с гулом пролетает большой осколок. Раздаются вопли, причитания и стоны, все трясется. Артиллерийский снаряд попал в танкистов, завтракавших на земле рядом со своим танком. Трое убиты, остальные двое стонут от боли и корчатся на земле. Ожидается продолжение обстрела, но по-прежнему тихо, как до разрыва снаряда. Случайное попадание снаряда, выпущенного из ствола русского орудия, которое выстрелило с той стороны Дона; артиллеристы не видели нас, но снаряд по навесной траектории перелетел через холм. Такие жертвы, которые понесло находящееся на отдыхе подразделение, кажутся особенно бессмысленными. Они сеют ужас и скорбь.

12 августа

Когда 7 августа наши головные танки приближались к высотам Дона, навстречу им ехал один автомобиль. Наши солдаты могли видеть, как русские пехотинцы выпрыгнули из своих окопов, быстро подошли к дороге и жестами оповестили свой автомобиль о невозможности продолжения пути. Но один из сидевших в машине встал и не согласился с ними, махнув рукой. Через несколько минут советская машина остановилась перед первым нашим танком. Два офицера, которые сидели за водителем, вскочили со своих мест. Один из них поднес пистолет к виску и застрелился. Это был комиссар. Другой, полковник, медленно и сконфуженно поднял руки и сдался. Его немедленно отправили за линию фронта к офицеру, производящему допросы и находящемуся рядом с командирской машиной Хубе. Пленный попросил воды, и один солдат подал ему полевой термос. Мы окружили незнакомца и были изумлены, узнав в нем офицера старой выучки. Что бы ни понималось под этим, полковник отличался от типичного советского командира. Его поведение было уверенным, степенным, о чем свидетельствовало то, как он отдал честь генералу. Добротно сшитая форма, холеные руки, высокий рост, голова «западного типа» с четким профилем, большие серо-голубые глаза, взгляд, в котором читались стыд и растерянность в связи с таким бесславным концом воинской службы. Только беспокойные движения рук выдавали то, что происходило в душе этого человека.

По показаниям полковника, он являлся начальником военного училища. Училище состоит из трех батальонов, два из которых вдруг были брошены на Сталинградский фронт, тогда как третий был предоставлен в распоряжение штаба армии – «так как там требовалось надежное подразделение». Полковник не был осведомлен об общей обстановке, не знал, что немцы снова будут наступать, и разыскивал оба батальона, которые располагали недостаточным вооружением и частично были безоружны. Был ли он офицером еще до 1917 г.? Да, с 1913 г., штабс-капитан по окончании Первой мировой войны. Кем он считал Сталина? «Сталин – великий человек» (это был ответ достойного, честного человека, и я воспринимал этот поставленный русскому офицеру вопрос как бестактный и неподобающий).

Это произошло вчера. Сегодня в первой половине дня пленного более тщательно допрашивал офицер командования армии. Оба сидели, куря сигареты, многие часы в стороне в тени кустарника. Следователь, родом из прибалтийской семьи, сам воевал в русской армии при царе в годы Первой мировой войны и покинул Россию лишь в 1917 г. Он должен был в лице бывшего соотечественника вспоминать об общем прошлом. Полковник переживал шок пленения, но, отказавшись от предоставления информации секретного характера, кое-что все же рассказал.

Когда этот полковник несколько дней назад явился к командующему армией и выразил жалобу в отношении бессмысленного использования курсантов своего училища в боевой части полного состава, отсутствия вооружения и недостаточного питания, генерал гаркнул на него и выставил из кабинета. «Мне было неловко, так как даже мой водитель заметил, что генерал был пьян». Полковник И. не был строевым офицером, а служил на различных должностях в военных учебных заведениях. Несмотря на резкость черт лица, в его мимике обнаруживалось нечто мягкое, а в его взвешенном и задумчивом взгляде узнавался скорее ученый, чем человек, принимающий решение. «Я намеревался вести свою собственную жизнь в окружающем меня обществе, сохранять внутренний мир, в котором душа может быть свободной и независимой. После смерти своей жены я женился во второй раз. Мои дети, моя молодая супруга и свободное время, которое я провел, охотясь на просторах области, – это мое богатство». Полковник достал фотографию своей красивой молодой жены. Овальное лицо с темными, серьезными глазами было обрамлено черными, расчесанными на прямой пробор и собранными в пучок волосами. «Затем состоялся процесс против маршала Тухачевского[39] и офицеров. Был ликвидирован мой командующий военным округом в Азии. В мою служебную характеристику внесли отметку «политически неблагонадежен». Мотивировка: обычно я ходил на охоту с врагами народа. Но представьте себе, что я отклонил бы приглашение своего начальника пойти с ним на охоту».