Бои без выстрела - [21]

— Сразу видно, бывший уголовник, — услышал он, понуро уходя со двора. — Такой ограбит, а то еще, о аллах, убьет...

Три дня Мамур слонялся по поселку, а ночью спал в развалинах старой мазанки, которую облюбовал на пустыре у глубокого оврага, сплошь заросшего кустами шиповника. Но, к счастью, это длилось недолго. Абдукадыровы так и не нашли себе работников среди местных жителей и решили все же рискнуть — нанять его.

С раннего утра Раджабов, засучив брюки до колен, месил глину с соломой, формовал и раскладывал для сушки сырцовый кирпич, сносил готовый в штабель. Свой неизменный узелок, в котором всегда лежали пара вчерашних лепешек, с десяток конфет к чаю и заботливо завернутый в чистую тряпицу пистолет, он с деланной небрежностью вешал во дворе на сучок дерева. И все это время внимательно приглядывался к окружающим и слушал. К молчаливому и старательному работнику привыкли и перестали обращать на него внимание.

Соседка часто заглядывала сюда, болтала с женщинами, но о своем брате Садыке, который так интересовал Мамура, не заикалась. Лишь однажды она упомянула о нем, сказав, что Садык что-то там натворил и сейчас не живет дома, что у него много друзей в Таджикистане, может быть, туда подался.

Такой поворот дела несколько озадачил Раджабова. Он уже убедился, что здесь о месте нахождения преступника также не знают. Нужно было менять план действия. «Подожду еще день и возьму у хозяев расчет, — решил он. — Тем более что работа, на которую подрядился, подходит к концу».

И тут опять-таки счастливая случайность вознаградила Мамура за терпение и выдержку. К соседям приехали гости — отец и сын, оба таджики. Хозяева тут же зарезали барана, приготовили традиционный плов, на который пригласили и Абдукадыровых. Узнав, что приезжие по специальности плотники, Тахир уговорил их задержаться на недельку и поработать (конечно же, за хорошую плату) на строительстве его дома.

То обстоятельство, что гости из Таджикистана, сразу же насторожило Раджабова. Ведь об этой республике в связи с разыскиваемым Ахмедовым упоминала однажды его сестра. Он решил еще несколько дней выждать.

Плотники оказались людьми трудолюбивыми, немногословными. На Мамура обращали мало внимания, к тому же с самого начала тот делал вид, что по-таджикски не понимает, поэтому между собой оба при нем разговаривали не таясь.

— Говорят, брат нашей хозяйки по кривой дорожке пошел, — услышал Раджабов однажды обрывок разговора. — Вроде бы украл чего-то, а может и болтают люди зря. Но если правда, то не завидую я его родителям. Кривой линейкой прямую линию не начертишь.

— Встретил я Садыка 1 мая в Душанбе, — отвечал сын. — Одет шикарно, во все новое, в лучших ресторанах гуляет, меня как богатый бек угощал. Видно, денег у него — куры не клюют. Говорил, что в поселке Обиклик обосновался, там и подружку себе подыскал, у нее и живет. И еще просил Садыком его не называть. Я, говорит, теперь Талат.

— Да, не врут, видно, люди, — вздохнул старик, обтесывая топором бревно. — От своего имени просто так не отрекаются.

В тот же вечер, взяв расчет у хозяина и угостив, как обещал, шашлыком чайханщика, Мамур, не дожидаясь утра, двинулся в путь. До шоссейной дороги, где курсировали рейсовые автобусы, было около тридцати километров, а попутных машин в такой поздний час ждать было бесполезно. К тому же начал моросить дождь, укатанный за день проселок, стоптанные сапоги скользили, увязая в грязи. Лишь к утру вконец уставший оперативник вышел на большак и сумел сесть в первый же междугородный автобус. Ему повезло — даже место свободное нашлось. Плюхнувшись на сиденье, Раджабов мгновенно заснул и проспал всю дорогу до областного центра. Оттуда позвонил в свое управление, доложил обстановку, высказал свои соображения и получил «добро».

Обиклик, хотя и располагался он возле железной дороги, назвать оживленным было бы большим преувеличением. Жителей здесь было немного и, в большинстве своем, все старожилы, пожилые люди и старики, знавшие друг друга чуть ли не с детства. Молодежь, в чьих документах в графе «место рождения» указан был этот поселок городского типа, в большинстве своем уезжала в крупные промышленные города республики. Вначале на учебу, а потом и «навовсе», охотно «доверяя» пахать и холить колхозную землю «уважаемым предкам». Гости же здесь почти все «транзитные» и наезжали по случаю.

С точки зрения Раджабова лучшего поселка нельзя было придумать. Здесь все на виду, любой приезжий тут же попадал в поле зрения. Поэтому не удивительно, что здешний участковый инспектор старший лейтенант Бекметов, едва взглянув на фотографию Ахмедова, не задумываясь, сказал:

— Улица Бешарок, дом 12. Живет там тетушка Зайнаб Алиханова со взрослой дочерью. Сама работает сторожем на станции, но это, как все знают, для виду. Обе, мать и дочь, промышляют спекуляцией, скупают у колхозников разные продукты в зависимости от сезона и продают их в райцентре. Несколько раз мы уже предупреждали их, вроде бы сейчас поутихли. А этот, — он указал на снимок, — по слухам, дочкин жених Талат Гафуров. Приехал сюда недавно. Говорит, что в отпуск, поохотиться. Все вечера проводит на дальнем озере, «Камышовым» оно зовется. Дичи там действительно много. Документы его в порядке — сам проверял.