Богоматерь лесов - [7]

— Нет. Я вижу его.

Кэролин поднялась.

— Я так и знала, — сказала она. — Тебе просто мерещится чёрт-те что. Ты психопатка.

Энн встала, прошла двадцать ярдов, упала на колени в мох, стиснула руки перед грудью и, уставившись в пространство между деревьями, промолвила:

— Да, да, я всё сделаю.

Позднее Кэролин рассказала представителю епископа, что Энн уставилась в одну точку, трижды поклонилась, один раз улыбнулась и тихонько вздохнула, потом ее глаза увлажнились и по щекам покатились слезы.

Не выходя из транса, она упала, уткнувшись лицом в мох, точно жизнь покинула ее тело и она испустила дух, — именно так сказала Кэролин.

— Что с тобой?

— Я призвана! Я призвана!

— Успокойся.

— Погоди секунду.

— Что случилось?

— Просто подожди секундочку. Дай мне отдышаться. Я… мне трудно дышать.

Когда Энн вновь поднялась на колени, ее лицо было так залито слезами, что казалось, она попала под проливной дождь. Кэролин заметила, что ее подбородок и плечи судорожно вздрагивают. Девушка стянула капюшон и вытерла щеки тыльной стороной ладони. Потом она высморкалась в рукав куртки.

— Почему я? — спросила она. — Кто я такая?

— Ты — девчонка, которой под каждым кустом мерещится чёрт-те что. Ты понимаешь, о чем я? У тебя бред, галлюцинации. Тебе надо лечиться.

Энн закрыла лицо руками и потерла глаза ладонями.

— Что? — спросила она. — Так ты ее не видела?

— Кого не видела?

— Деву Марию.

— Господи Иисусе!

— Она говорила со мной.

— Боже мой! Ты точно рехнулась.

— Она призвала меня к служению. Я должна прийти сюда завтра в это же время. Я обещала.

— Завтра на тебя наденут смирительную рубашку.

— Я не сумасшедшая. Я в самом деле видела Пресвятую Деву.

— Нет, сумасшедшая. Ты не могла ее видеть.

— Это ты не могла ее видеть, — возразила Энн.

Поздно вечером обнаружились еще две женщины, которым хотелось увидеть своими глазами, как Энн Холмс впадает в транс. В разговоре с одним из грибников Кэролин обмолвилась, что их странная соседка в куртке с капюшоном утверждает, что видела в лесу к востоку от Сковородного ручья Деву Марию. К десяти вечера эта новость облетела весь туристский городок, и многие из его обитателей успели посмеяться над ней сами или выставить себя на посмешище, рассказывая ее другим. Рассказ о видении вызвал всеобщее недоверие, однако две женщины заинтересовались им настолько, что попросили Энн позволить им присоединиться к ней на следующее утро. Одна была ревностной католичкой, другая подумала, что, возможно, Энн видела не Деву Марию, а дух девочки, которая пропала неподалеку от туристского городка одиннадцать лет назад.

Таинственное исчезновение этой девочки уже давно не занимало жителей Норт-Форка, поскольку за истекшие годы в городе случилось предостаточно новых неприятностей. До недавних пор его население процветало, занимаясь лесозаготовками, и вовсю валило окрестные леса, однако к моменту означенных видений город обеднел и был охвачен унынием, и в этом, по мнению местных жителей, были целиком и полностью виноваты правительство и городские либералы, которым, видите ли, хотелось сохранить лес. Магазины на главной улице позакрывались один за другим. Торговая палата пыталась поощрять туризм и открыла с этой целью музей истории лесозаготовок, но туристов было немного. Неподалеку от города построили тюрьму, куда на должности охранников и конторских служащих стали нанимать бывших лесорубов, но при этом множество жителей Норт-Форка по-прежнему оставалось без работы.

К городским окраинам примыкали вырубки, — они пребывали в мрачном запустении, точно здесь прокатилась война. Ржавеющие груды железа на отдаленных участках постепенно затягивались зарослями ежевики. На лесопилке гнили горы щепы и стружек. Вагончики лесорубов покрылись пятнами плесени. Дома и сараи стояли заколоченные досками, а на боковых улицах неизменно сияли радужными разводами моторного масла огромные грязные лужи. Со свинцового неба постоянно лил дождь, поэтому атмосфера в Норт-Форке была гнетущей и в лучшие времена, а нынешние времена были скорее худшими. Никто не знал, что делать теперь, когда эпоха лесозаготовок осталась в прошлом, стала историей, место которой было в музее. Многие семьи уехали в надежде найти работу в другом месте, заложив или продав себе в убыток свои дома. Несколько бывших лесорубов занялись обслуживанием рыбаков-любителей. Они ходили по рекам на катерах, вставая в четыре часа утра, чтобы приготовить сандвичи себе на ланч. Другие поселились в холмах или вдоль лесовозных дорог на старых вырубках и выращивали в ямах под вагончиками марихуану. Ездить по проселочным дорогам и проявлять чрезмерное любопытство стало небезопасно. Люди собирали на продажу грибы и кедровые шишки, заготавливали валежник, корчевали пни. Приличный доход по-прежнему приносили питейные заведения. Женщина, которая думала о духе пропавшей девочки, еще недавно работала в одном из местных баров, где разливала пиво, вытирала стойку, принимала деньги и, прикуривая одну сигарету от другой, смотрела футбол. Ее уволили, потому что после развода с мужем она начала беспробудно пить, — так, потеряв все, что имела, она оказалась в туристском городке.