Богиня и Зеленый сыр - [47]

Утром Олег взял корзину и пошёл за грибами. Лес был смешанный: ели, осины, дубы, березы мирно соседствовали друг с другом в своём лесном братстве. Часа два он бродил по лесу, но гриб всё не шёл. Попадались только волнушки, да мелкие сыроежки. «Кукушкины слёзы» оставляли белёсые следы на его мокрых джинсах.

Подходя к своему дому с корзинкой, полной сыроежек, Олег увидел около забора своего соседа, который пытался завести машину. «Я-та-та-та-та, я-та-та-та-та», – упрямо повторяли старые «жигули», не двигаясь с места. Сосед вылез из машины и открыл капот.

– Здорово, Палыч! – сказал Олег, подойдя ближе.

– Олег?! Здорово! – Палыч протянул руку. – А я и не знал, что ты приехал!

– Да я на выходные приехал. В понедельник надо быть в Москве. Что, опять не заводится? Давай подтолкну!

– Да ухайдакала меня эта машина! Не машина, а консервная банка какая-то! Больше её чиню, чем езжу на ней, – сокрушался сосед.

– Ты в город собрался? – догадался Олег по непривычно опрятному виду соседа.

– Да вот, в магазин хочу съездить. Водки привезти, зелени там всякой. Приходи к нам вечером на шашлыки, выпьем, посидим.

– Спасибо. А что за повод?

– Зубы обмываем!

– Чего? – не понял Олег.

– Да Нинка зубы, наконец, вставила, решили обмыть. Денег знаешь сколько на эти зубы угрохали – почти как на новую машину!

Услышав разговор, из ворот вышла жена соседа Нина, маленькая пухленькая крашеная блондинка. Она ослепительно улыбнулась, демонстрируя чудеса современной стоматологии.

– Приходи, Олег. Ко мне подруга приехала, ещё Макар Захаров прийти обещал, Елизавета Алексеевна тоже зайти собиралась, весёлая будет компания.

– Хорошо, обязательно приду, – ответил Олег.

– Раз, два, взяли! – Олег с силой толкнул «жигули» соседа, и, издав натужное рычание, машина наконец сдвинулась с места.

Подругой Нины оказалась высокая брюнетка с пышными формами. Её каштановые блестящие волосы были аккуратно разделены пробором посередине и гладко зачёсаны назад. Эта причёска очень шла к её овальному лицу, темные волосы выгодно оттеняли ее светлую кожу. Карие глаза вопросительно и оценивающе посмотрели на Олега.

– Людмила, – протянула она руку.

– Олег, – представился Лукин.

Рука у нее была приятно-прохладная, а рукопожатие было мягким, еле ощутимым. «Так обычно пожимают руку домохозяйки. У деловых женщин рукопожатие крепче, увереннее», – почему-то подумал Олег.

– А вы с Ниной вместе работаете? – спросил Олег, чтобы что-то спросить.

– Да, в школе, – ответила Людмила. – Нина преподаёт биологию, а я – математику.

Женщины накрывали на стол. Олег наблюдал, как Людмила несёт большое блюдо с помидорами, огурцами и зеленью. Двигалась она тихой скользящей походкой, плавно поводя при ходьбе бедрами, высоко неся свою пышную грудь, колыхавшуюся при каждом движении под полупрозрачной розовой блузкой, длинная серая юбка мягко обволакивала её фигуру. Глядя на неё, он неожиданно вспомнил картину Лиотара «Шоколадница», на которой изображена молодая служанка, несущая поднос с чашкой шоколада и стаканом воды. Те же простота и спокойствие во всём облике, гордая осанка, милое лицо, освещенное сознанием своей привлекательности. Олег про себя отметил, что выглядит Люда весьма аппетитно, и в его голове неожиданно всплыла Валеркина фраза: «Заведи себе новую бабу!». Людмила, очевидно почувствовав, что Олег за ней наблюдает, перехватила его взгляд. Олегу стало неудобно, и он отвёл глаза.

За столом было весело. Палыч травил анекдоты, все смеялись.

– Макар, а ты чего сегодня без жены-то? – спросила Нина.

– Да моя Зинка к матери в Нижний Новгород укатила. Через неделю вернётся. Так что я временно холостяк, – ответил он поглядывая на Елизавету Алексеевну, сидевшую напротив него. – Кстати, знаете, почему женщины живут дольше мужчин?

– Почему? – спросила Елизавета.

– Потому, что у них нет жён! – Макар опрокинул очередную рюмку, довольный своей шуткой.

Елизавета Алексеевна была в прошлом актрисой и, несмотря на преклонный возраст, сохранила стройную фигуру и жизнерадостный блеск в глазах. Её ухоженное лицо сияло косметической свежестью, волосы были выкрашены в чудесный золотистый цвет, на ней было летнее кремовое платье в мелкий цветочек, которое её очень молодило. Никто точно не знал, сколько Елизавете лет; выглядела она максимум лет на пятьдесят, но в посёлке поговаривали, что ей давно перевалило за шестьдесят пять. Как актрису её мало кто знал, в основном она играла характерные роли в эпизодах. Она трижды была разведена, её дети от разных браков и многочисленные внуки часто шумной гурьбой навещали её на даче.

– Вот смотрю я на тебя, Лизавета Лексевна, и диву даюсь, – сказал Макар. – Сколько лет тебя знаю, а ты всё такая же, всё цветёшь!

– Ой, да ладно тебе, Макар! – отмахнулась Елизавета Алексеевна, кокетливо поправляя волосы.

– Правда, правда, – подтвердила Нина. – Вы совсем не изменились! И как вам удаётся так замечательно выглядеть?

– Ниночка, – ласково сказала Елизавета Алексеевна. – Как говорят французы, «Когда женщина молода, красота – это дар, когда она становится старше, красота – это искусство!».

Палыч налил дамам ещё вина, а Олегу, Макару и себе – водки.