Боги выбирают сильных - [14]

Незадолго до полуночи Марс меня покинул и поторопился в Эсквилинский аэропорт, чтобы успеть на ночной рейс аэросферы в столицу Сиренаики. Если ничего не случится в пути, еще до наступления нового дня он прибудет в Джоку, и сенатской комиссии останется только хлопать глазами и скрежетать зубами в бессильной ярости; дядя слишком умен, чтобы настаивать на отмене декрета и возвращении Марсия в столицу. В отличии от матери моего возлюбленного, дядя Марцеллин умеет с достоинством принимать поражения; этого у него не отнимешь. Я думаю, завтрашний день дядя потратит, успокаивая чрезмерный воинственный пыл Клеменции Милиссины.

Однако успокаиваться было рано. Едва ушел Марсий, я включила видиконовое зеркало и связалась с бункером разведшколы «Везувий». Как известно, полночь — излюбленное рабочее время моей замечательной подруги Медеи Тамины. Так и есть: она отозвалась сразу.

— Что празднуем? — спросила она меня, увидев знакомую улыбку на моем лице.

— Три хорошие новости, подруга, — ответила я. — Первая новость касается бедняги Марса. Эту головную боль можешь вычеркнуть из нашего списка. Я сослала его в Кефейские джунгли, сторожить черномазых дикарей. Peractum est![9] Вторая новость: по моим расчетам, из-за Марса в рядах моих противников случится серьезный конфликт…

— Macte![10] А третья новость?

— Третья хорошая новость, Медея, заключается в том, что скоро я тебя увижу.

На лице моей подруги отразилось удивление, и я пояснила:

— Сворачивай свои дела и приезжай в Темисию. Ты думаешь, я позабыла, что десятого января у тебя юбилей? Счастливая ты, подруга, тебе тридцать лет! А мне еще два года мучиться…

— Как с Варгом поступить?

— Бестактной иногда бываешь ты, подруга. Могла бы и не напоминать о том, что мы с тобой скрывали моего врага от моего любовника!.. Ты уверена, что он по-прежнему прячется в пещере Гнипахеллир?

— София! Как мне не быть уверенной, когда его ближайший друг работает на нас!

— Кто еще об этом знает?

— Двое надежных агентов.

— Это очень ценные агенты?

С Медеей мне всегда было приятно разговаривать: мнения своего она не таила, но понимала меня с полуслова.

— Дело будет закрыто, — сказала она. — Еще один вопрос: что с Ромуальдом делать? Если уж дело закрываем, то и его…

— Нет, — отрезала я, — он может нам еще пригодиться. Я хочу сохранить всех: Варга, Ромуальда, Кримхильду, Доротею, Свенельда, Марса, его мать, моего дядю, моего мужа… всех, кто что-нибудь значит! Да, это сложно. Много проще было бы убирать их, одного за другим. Но я так не могу. Это мне неинтересно. Чтобы так поступать, большого ума не надо. А вот заставить этих людей, таких разных, работать на общее дело, на благо нашей великой державы… по-моему, это достойная цель!

Медея улыбнулась и спросила меня:

— Я слышала, что герцогиня Кримхильда быстро идет на поправку.

— Тебя это удивляет? Северянки выносливее нас, южанок.

— А что будет, когда она выздоровеет?

— Не загадывай, подруга. Nunquam simpliciter fortuna indulget[11]. Ergo[12], мы должны рассчитывать только на самих себя. Однажды мы уже помогли герцогине выбраться из затруднительного положения; если понадобится, поможем снова. И не только ей. Множество важных людей нуждаются в том, чтобы кто-то помог решить их проблемы.

— Для этого ты вызываешь меня в Темисию? Чтобы я помогла важным людям решить их проблемы?

— Приезжай — узнаешь. И еще одно, Медея: в Неаполь ты больше не вернешься.

— Жаль, — вздохнула она, — эта работа была мне по душе!

— Не печалься, подруга, найду тебе другую работу по душе, — ободрила я ее, и на этом наш разговор завершился.

Было уже поздно, и я не стала работать с документами. Завтра ожидался трудный день, мне нужно было подготовиться к нему. Я отправилась в спальные покои. Все последние дни ночевала в министерстве — отсюда было много проще контролировать дела, чем из фамильного дворца Юстинов.

Мелькнула мысль зайти к отцу, и я направилась в его апартаменты.

Однако майордом Малого Квиринала сообщил мне, что отец уснул, и я решила его не беспокоить. Повернулась, чтобы уйти, но в этот момент дверь отцовской опочивальни отворилась, и оттуда появился кесаревич Эмилий Даласин.

Заметив мое удивление, он быстро подошел и взял меня под руку.

— Очень хорошо, Софи, что ты здесь. Мне нужно с тобой поговорить.

— Так поздно?

— Лучше поздно, чем никогда, — сумрачно отозвался кузен, и я поняла, что разговор у нас выйдет тяжелый.

Мне пришлось вернуться в кабинет, потому что Эмиль был не тем человеком, которого я могла принимать в спальне. Он устроился в кресле около дивана, я села напротив.

— Тебя, наверное, интересует, что я делал ночью у твоего отца, — начал Эмиль. — Я выручал тебя, кузина.

— Вот как? Ты выручал меня, а я даже не знаю, от какой напасти. Не лучше ли было для начала зайти ко мне и посоветоваться?

— Не лучше! Время было дорого. Если бы я промедлил, сенаторы могли успеть первыми.

— Сенаторы?!

Эмиль кивнул.

— Да, Софи, те самые сенаторы, которые прямо сейчас убеждают твоего отца подать в отставку.

Сенаторы — у моего отца! И я об этом ничего не знаю! Что это, если не заговор?! Как может Эмиль быть таким спокойным в тот момент, когда мои враги склоняют моего отца предать меня?!