Боги, святилища, обряды Японии: Энциклопедия Синто - [212]
Л.Е.
КОФУН 古墳 — «старый курган». Погребальные курганы царей и вождей древности. Зачастую представляют собой грандиозные ансамбли, воплощавшие идею культа предков. Строительство погребального комплекса было сложным магическим действом, продолжавшимся много лет. К., приписываемым императору Нинтоку (313–399), превосходит по площади пирамиду Хеопса. Самые древние К. на о. Кюсю имели в плане круг — символ солнца и небесной сферы. Затем конфигурация К. усложняется: они принимают форму замочной скважины. Символика погребального холма воссоздавала облик японской природы: большие деревья, горы, водные пространства — эти природные объекты символизировали централизованную власть. Окружность основания К. напоминала о происхождении царей от солнечного предка. Все детали, и крупные, и мелкие связаны были с синтоистскими мифами. Каменный саркофаг с телом царя воспроизводил форму синтоистского святилища. На груди царя покоилось круглое бронзовое зерцало, связывающее его с солярным культом и означающее принадлежность к божественному роду. Многочисленные предметы, находившееся во внутренней камере К. (оружие, предметы обихода, короны), свидетельствуют о сложной социальной структуре общества, а также позволяют воссоздать иерархические представления о защите государства и царского рода от враждебных сил. В погребальном ансамбле К. важную роль играли глиняные фигурки ханива, составлявшие «эскорт» царя: кони, воины, жрецы и жрицы, слуги, домашние животные и предметы обихода.
Е.Д.
КУМЭМАИ 久米舞 — древний обрядовый танец, исполнялся в императорском дворце в составе некоторых придворных ритуалов, например, во время Дайдзёсай. В период с позднего средневековья по 1818 г. был забыт, а затем возрожден в рамках ритуала в императорском дворце и существует в настоящее время. Танцуют четверо мужчин в придворном платье под аккомпанемент синтоистского оркестра.
Е.Д.
КУНИБУРИ УТА, МАИ 国服歌.舞 — хореография и песни «в национальном стиле», появились в X в., в основе лежали музыка и слова, родственные кагура, саибара. Испытали влияние музыки и танцев континентальной Азии. К. сопровождались аккомпанементом традиционных для кагура инструментов (хитирики, сякухати, кома). К. эстетически и содержательно близки кагураута.
Е.Д.
МАКУРА КОТОБА 枕詞 — «изголовье-слово», один из древнейших поэтических приемов вака, по определению А.Е. Глускиной, — «лаконичное отражение истории древней культуры Японии». Это род постоянного эпитета, образующий священные фразеологизмы, или словосочетания, причем смысл многих архаических формул оказался утраченным, видимо, на довольно ранней стадии. Разные исследователи определяли МК. по-разному, различая этапы его функционирования и становления: говорилось о его функции окаменевшего зачина, постоянного эпитета, образной структуры, риторического украшения и т. п. В период Токугава считалось, что МК. произошли от так называемых «хвалебных слов», некоторые связывают их происхождение с молитвословиями норито, другие рассматривают их как ряд словесных табу или подчеркивают связь этого приема с космологической загадкой или с пословицей.
Прием, как правило, расположен в первой, «космологической» части вака и заключается в следующем: если в стихотворении используется некоторое слово X, то это всегда влечет за собой введение в текст речевого оборота Y. При этом, слова из группы X чаще всего оказываются понятиями, относящимися к главным элементам мироустройства и социальной жизни — это небо, земля, солнце, луна, волна, водопад, мужчина, женщина, подданный и т. д. Определения к ним Y — это, например, «аканэ сасу» (условный перевод: «вытягивающий красные корни»), относится к солнцу, в некоторых текстах — к императору; «араганэ-но» («содержащий сырое железо») определяет землю. В одном из средневековых трактатов приводится список таких слов X и определений к ним Y со следующим объяснением: «Для того чтобы воспевать вещи, во времена богов были другие имена. Какие — [нынешние] поэты вака этого не знают. Поэтому их надо назвать прежде всего».
Некоторые авторы связывают функцию, МК. с введением в текст песни вака «души слова» (см. котодама). В «Манъёсю» МК. чаще и богаче всего представлены у поэта Какиномото Хитомаро, этот прием не вышел из употребления и в настоящее время.
Л.Е.
МАНДАРА 曼荼羅 — (санскр. mandala — круг, группа, собрание) симметричная символическая схема в индуизме и эзотерическом буддизме, выражающая основные религиозные правила (доктрину). Использовалась для ритуальных и медитативных целей. М. происходит от простых геометрических диаграмм или композиций из сакральных слов, позже появились более сложные конфигурации с множеством будд и бодхисаттв. В эзотерическом буддизме эпохи Камакура М. интерпретировалась как «совершенный круг» (ринъэн гусоку). Эзотерическая иконография, в основном, была буддийской, но есть и синтоистская. Это картина, изображающая богов, храмы, святилища, символы животных, символы святилищ. Придя из Китая в виде канонической схемы, в Японии М. полнила многообразное воплощение. Мистическая диаграмма, которая иерхаризирует всех богов и явления вселенной, дает представление о символическом соотношении пространства и времени. Созерцание мандалы приводило к достижению просветления. Особенно много синтоистских М. датируется эпохой Хэйан, в их основе лежит синкретическое учение
В каждой культуре сплелись обыденные привычки и символические смыслы. Японская культура — не исключение. Автор многочисленных книг о Японии А.Н. Мещеряков рассказывает о буднях обитателей этой страны и о том символическом мире, который они создали. Эта книга — подарок каждому, кто хочет понять, как живут японцы и как они видят сотворенный ими мир. Книга богато иллюстрирована и обращена к тем, кто интересуется культурой народов Дальнего Востока.
Император и его аристократическое окружение, институты власти и заговоры, внешняя политика и стиль жизни, восприятие пространства и времени, мифы и религия… Почему Япония называется Японией? Отчего японцы отказались пить молоко? Почему японцы уважают ученых? Обо всем этом и о многом другом — в самом подробном изложении, какое только существует на европейских языках.
Первый в отечественном и западном японоведении сборник, посвященный политической культуре древней Японии. Среди его материалов присутствуют как комментированные переводы памятников, так и исследования. Сборник охватывает самые разнообразные аспекты, связанные с теорией, практикой и культурой управления, что позволяет сформировать многомерное представление о природе японского государства и общества. Центральное место в тематике сборника занимает фигура японского императора.
Книга посвящена восприятию природной среды обитания в японской культуре. Основываясь на анализе многочисленных источников, впервые в мировой японистике автор прослеживает эволюцию взглядов японцев на природу на протяжении всей истории Японии. В фокусе книги – представления о размере и качестве среды обитания, модели природы, созданные в поэзии и садах. Важнейшее внимание уделяется также рассмотрению природы как средства самоидентифицации японцев. Книга предназначена для всех, кто интересуется историей и культурой Японии.
Жанр статьи не дает возможности для сколько-нибудь полного изложения событийной стороны дела, связанной с формированием японского тоталитаризма. Поэтому в данной статье мне придется только наметить основные пункты, в которых японский тоталитаризм отличался от европейского. Тех, кому захочется более полно ознакомиться с историческими реалиями, отсылаю к моей недавней монографии (Мещеряков 2009). История и современность, № 2, сентябрь 2009 61–77.
В основу этого трехтомного издания положен текст гигантского компендиума «Чжоу И Чжэ Чжун» («Анализ внутреннего содержания Чжоусских перемен»), составленный в начале XVII века великим китайским ученым Ли Гуанди. В его книгу вошли толкования из огромного количества трудов всех эпох и времен, в которых китайские ученые обращались к анализу текста «Книги Перемен», лежащего в самой основе цивилизационной парадигмы китайского ума. «Книга Перемен» в течение тысячелетий являлась пособием по искусству мыслить, на котором оттачивали свой ум миллионы китайских мыслителей и деятелей, принимавших участие в управлении государством.
Книга сказок и историй 1001 ночи некогда поразила европейцев не меньше, чем разноцветье восточных тканей, мерцание стали беспощадных мусульманских клинков, таинственный блеск разноцветных арабских чаш.«1001 ночь» – сборник сказок на арабском языке, объединенных тем, что их рассказывала жестокому царю Шахрияру прекрасная Шахразада. Эти сказки не имеют известных авторов, они собирались в сборники различными компиляторами на протяжении веков, причем объединялись сказки самые различные – от нравоучительных, религиозных, волшебных, где героями выступают цари и везири, до бытовых, плутовских и даже сказок, где персонажи – животные.Книга выдержала множество изданий, переводов и публикаций на различных языках мира.В настоящем издании представлен восьмитомный перевод 1929–1938 годов непосредственно с арабского, сделанный Михаилом Салье под редакцией академика И. Ю. Крачковского по калькуттскому изданию.
Первые самураи появились в Японии еще в VII в. Шло время, сформировались устои морального кодекса самурая, позже превратившегося в свод заповедей «Путь воина» («Бусидо»). Века сменялись тысячелетиями, но и по сей день моральный кодекс самураев не утратил своей актуальности. В этой книге собраны наиболее авторитетные трактаты и руководства, посвященные бусидо. «Будосёсинсю» Юдзана Дайдодзи, «Хагакурэ» Ямамото Цунэтомо и «Книга пяти колец» Миямото Мусаси непременно станут духовными спутниками каждого, кто ищет ответы на главные вопросы в своей жизни.
В сборнике представлены образцы распространенных на средневековом Арабском Востоке анонимных повестей и новелл, входящих в широко известный цикл «1001 ночь». Все включенные в сборник произведения переводятся не по каноническому тексту цикла, а по рукописным вариантам, имевшим хождение на Востоке.
Памятник индо-персидской литературы XIV в. в изысканной форме перелагает знаменитые на Востоке истории о мудрости, о коварстве женщин, о добре и благородстве.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящее издание — одновременно и учебник, и увлекательная книга для чтения. Оно представляет историю Кореи с древнейших времен до 1945 г. в трактовке выпускника Санкт-Петербургского университета, ныне профессора Университета Осло (Норвегия) В. М. Тихонова и основано на первоисточниках, с привлечением сведений и трактовок, почерпнутых из южнокорейской и западной научной литературы. В книге прослеживаются закономерности исторического процесса на Корейском полуострове, выявляются его общие и особенные черты.