Боги от науки - [6]

Последний завтрак, смешанное настроение.

— Я сюда обязательно еще приеду! — Это Костя.

— Везучий ты, нам на будущий год ЕГЭ сдавать, поступать куда–нибудь. Потом когда–нибудь сюда вернемся, уже инструкторами. Ладно, не будем о грустном.

Дальше — восемь часов автобуса, нетерпение, ожидание. И — Москва.

— Пока, Костя! — кричат мальчики, улепетывая от Кости и его мамы в сторону метро. — Мы тебя не бросим!

Костя убеждает себя, что это, вероятнее всего, просто слова, но все равно улыбается от уха до уха.

Часть 2. Дела городские

Глава 1

Лето летело быстро — настолько быстро, насколько это возможно, когда время можно без конца замедлять. Хотя они жили километров за сто друг от друга, Костя виделся с Женей и Степой почти каждый день, добираясь то электричкой, то автобусом, а то — перетаскивая свою «бренную оболочку» в нужное место. Да–да, это они тоже изобрели.

Костя с усмешкой вспомнил первый раз, когда он испытывал эти перемещения. В принципе, сложного ничего не было. Было что–то сродни подтягиваниям, которыми он к тому моменту вполне овладел, только подтягивать надо было тело и силой мысли. Тогда он был совсем неуклюж и плохо просчитывал расстояние, поэтому плавного полета не получилось (раньше переносилась только «сущность», остальное же тело сидело дома и создавало неудобства) и он чуть не впечатался в спину сидящего за компьютером Жени. Степа, как раз возвращавшийся с кухни с чаем, потом признавался, что ему пришлось отмотать время назад, чтобы не уронить чайник.

— Ты что, настоящий, что ли? — вылупил он глаза.

— А то!

— А как ты это делаешь?

— Могу обучить. — Небольшая трансляция мыслеобразов, понимание на лицах, эксперименты. Еще долго обсуждали потом, чем же ограничены их творческие поиски, потуги и так далее. Не законами физики, это уж точно. Вообще, конечно, моралью, но это скорее добровольно. Предполагалось, что Богом, но это относится к предыдущему пункту. Или не относится?

Теперь все трое активно перемещались по всей стране. Гуляли по крышам, ходили в турпоходы, купались, вертели, как хотели, временем и домой показывались не чаще раза в сутки.

— Тебя родители–то отпускают? — иногда спрашивал Женя Костю.

— Иногда отпускают, иногда сам ухожу. Если вернусь и увижу, что «не прокатило», отматываю обратно.

— Как–то это неправильно, — усомнился Женя.

— Может быть, — согласился Костя. — Но разве кому–то от этого плохо? Всем хорошо, и не разводи демагогию.

К концу лета разница в возрасте почти не ощущалась. Только иногда, увязнув в спорах о морали и мироустройстве, мальчики спохватывались и в шутку говорили что–то вроде:

— Не след тебе все с нами да с нами. Мы тебя детства лишаем, потом жалеть будешь.

— Да какое у меня детство? — пожимал плечами Костя. — Школа, родители, компьютер, школьные друзья, которых вне школы как бы нет. Все время под чьим–нибудь влиянием. Лучше уж под вашим, так забавно.

И только вечно правильный Женя, перечитывая «Портрет Дориана Грея», задумывался, что сделают с Костей его возможности. Впрочем, тогда уж надо было думать, во что превратились и превратятся они сами, а это было не вполне приятно. Было ясно только, что общечеловеческая мораль должна соблюдаться согласно духу, а не букве, но где буква, где дух, а где анахронизмы, Женя еще не понял.

— Не грузись! — советовал беспечный Степа, погрязший в издательских корректурах книги про Костю. — Живем один раз, все такое. Никто не страдает, остальное — ложная скромность, самоуравниловка и ломания.

— Ты, наверно, прав, — соглашался Женя, чтобы не вступать в бесполезный разговор. — Вот только чья правда истинней… — добавлял он себе под нос.

Глава 2

Пришло время, и Костя пошел в седьмой класс. Первое сентября, цветы, радость на лицах, медленное и неинтересное втягивание в учебный процесс.

Первый урок физики Костя нашел весьма нудным, потому что состоял он из одного лишь объяснения, как прекрасна наука физика и какие возможности она в себе таит. Впрочем, первые уроки никогда познавательностью не отличались.

И все же после урока Костя подошел к учительнице и задал несколько вопросов, какие и полагаются заинтересованному семикласснику с горящими от жажды знаний глазами:

— Когда мы будем изучать законы Ньютона?

— В восьмом классе.

— А закон сохранения энергии?

— В девятом.

— А ядерную физику?

— В одиннадцатом.

Костя приуныл. Его, конечно, предупреждали, что будет скучно, но он списывал это на нелюбовь друзей к предмету. Костя физикой интересовался, но беда было в том, что все это он уже знал. Слишком много совал нос в непрерывно решаемые Женей и Степой задания ЕГЭ, слушал отрывочные объяснения, в самом буквальном смысле записывал их себе в голову, а по ночам, блуждая по информационным пространствам, не ленился дополнять и систематизировать свои знания. Он даже прорешал на спор один сборник из Степиной коллекции, предварительно заставив последнего собственноручно создать функцию «Контролировать использование другими людьми сверхспособностей». Функцию эту, созданную просто для проверки Костиной честности, установили все трое, чтобы искать возможных конкурентов или «братьев по разуму» (на последней формулировке стоял Женя).