Боги и люди (1943-1944) - [22]

Однако Комитет действия, такой, каким он являлся тогда, не мог рассеять неприятного чувства, которое оставалось от деятельности разведок во Франции, в Лондоне и в Алжире. Сохраняя некоторые иллюзии, я попытался было предпринять кое-какие шаги в отношении руководящих лиц, а затем и общего руководства. Но безуспешно.

Единственным желанием как Сустеля, так и Пасси было ускользнуть от какого бы то ни было политического контроля. Де Голль, их повелитель, облек их своим доверием, и они не желали ни перед кем отчитываться. Полновластные хозяева всей подпольной работы во Франции и всей агентуры, они доводили до нашего сведения лишь то, что хотели довести{19}.

Вскоре я добился декрета, принятого Комитетом на заседании 3 марта, который устанавливал порядок взаимоотношений различных отделов разведки с Комиссариатом внутренних дел: Статья 1. Комитет действия во Франции настоящим определяет функции комиссара внутренних дел в вопросах, относящихся к действиям во Франции.

Статья 2. Комиссар внутренних дел через Генеральное управление разведывательных служб берет под свой контроль все отделы, занимающиеся Францией, и, следовательно, он вправе требовать представления ему любых сведений и документов, относящихся к действиям во Франции, исходящих или полученных этими отделами.

Статья 3. В рамках решений, принятых Комитетом действия во Франции, комиссар внутренних дел вправе руководить отправкой во Францию гражданских миссий. Связь с организациями Сопротивления также входит в его компетенцию.

Статья 4. Мероприятия, связанные с военными действиями и способные оказать влияние на отношения с организациями Сопротивления или иметь какие-то политические последствия, доводятся до сведения Комиссара внутренних дел. В случае если по поводу таких мероприятий с его стороны возникнут возражения, решение по спорному вопросу будет вынесено Комитетом действия...

Однако декрет этот, подписанный де Голлем, Ле Трокером и Жакино, так и остался на бумаге, зато подействовал на соответствующие отделы, как красная тряпка на быка. Ампутированные телеграммы продолжали поступать ко мне с опозданием; о прибытии или отправке миссий меня больше не уведомляли.

Мне казалось, что я сделаю шаг вперед, если добьюсь, чтобы к Пасси был прикомандирован представитель Сопротивления. Этим представителем должен был стать Раймон Обрак, чье мужество и инициатива ни у кого не вызывали сомнения. Однако назначение Обрака, к которому де Голль отнесся враждебно, не состоялось. Оно было отклонено Комитетом во время одного из моих пребываний в Лондоне, после того как выступили Анри Френе и Рене Мейер, заявившие, что в Комиссариате внутренних дел работает слишком много евреев. Так в Алжирском комитете проявился постыдный расизм, жертвой которого стал герой Сопротивления, а выразителем - очень влиятельный еврей{20}.

Наконец положение так обострилось, а Пасси так зарвался, что я вынужден был подать в отставку и просить генерала де Голля либо принять ее, либо отстранить Пасси от руководства разведкой. Генерал сделал вид, что соглашается, но тут же назначил Пасси начальником штаба генерала Кёнига, а несколько недель спустя подчинил руководству Кёнига все специализированные на работе во Франции отделы лондонской разведки.

Пришлось работать в таких условиях. Службы Комитета действия во Франции в тот период возглавляли, безусловно, прилежные, но все еще не пришедшие в себя от удивления полковники. В училище они не изучали партизанскую войну и писали теперь учебные пособия по ее ведению, составляли плавы и рапорты. Многие товарищи были бы поражены сегодня, читая эту военную литературу: план "Кайман", рожденный эрудицией отличника военного училища, или "рапорт о саботаже", составленный службами Рене Мейера, министра транспорта, имевший целью скорее сохранение подвижного состава, чем приведение его в негодность.

Так от одной странной войны мы переходили к другой, и алжирская гора, к которой были обращены взоры Сопротивления, каждую неделю рождала мышь.

Теперь окончательные результаты февральских безлунных ночей были у меня перед глазами: 160 вылетов, из них 58 удачных. А вот что они значили или должны были значить - для Сопротивления: 48 тонн взрывчатки, 11 тысяч автоматов, 7 тысяч револьверов, около 50 тысяч гранат и, кроме того, небольшое количество тяжелого снаряжения.

Приблизительный итог периода, когда мартовская луна пошла на ущерб, куда лучше: 372 попытки, из них 142 удачных; только лондонская база переправила 250 тонн оружия и боеприпасов. Но надо было положить конец деятельности отдельных офицеров, которые создавали тайные склады оружия, а также изменить систему распределения этого оружия, слишком часто основанную на политических симпатиях и антипатиях распределяющего{21}.

До самого конца подпольной борьбы разведка старалась напустить побольше тумана... И ни бог, ни черт, ни сам де Голль не могли найти концов в этом тумане.

Благоприятное для военных операций время года вселяло в нас счастливые надежды.

На Востоке весеннее генеральное наступление советских войск закончилось форсированием больших рек. На юге были окружены десять немецких дивизий, граница Буковины перейдена, советские войска подходили к границе Чехословакии. В Италии линия фронта стабилизировалась. На Германию англосаксы обрушивали теперь по тысяче - тысяче пятисот самолетов в один рейд, сбрасывавших до трех тысяч бомб... Однако основная надежда французов была на обещанный второй фронт, который никак не открывался.