Боги и герои. Мифы Древней Греции - [42]

– О Кефал, я заклинаю тебя святостью наших брачных уз, богами Олимпа и подземными богами, к которым иду я теперь, заклинаю тебя и моей любовью: не позволяй входить в наш дом той, которую ты звал сейчас!

Понял Кефал из слов умирающей Прокриды, что ввело её в заблуждение, и поспешил объяснить её ошибку. Слабела Прокрида, туманились смертью её глаза, и, нежно улыбаясь Кефалу, умерла она на его руках. С последним поцелуем отлетела её душа в мрачное царство Аида.

Долго был неутешен Кефал. Как совершивший убийство, покинул он родные Афины и удалился в семивратные Фивы. Здесь помог он Амфитриону в охоте на неуловимую тавтесейскую лисицу. Её послал в наказание фивянам Посейдон. Каждый месяц приносили лисице в жертву мальчика, чтобы хоть как-нибудь утолить её ярость. Кефал выпустил на лисицу свою собаку Лайлапа. Вечно преследовал бы Лайлап лисицу, если бы не превратил громовержец Зевс в два камня и лисицу, и собаку. После охоты на тавтесейскую лисицу Кефал принял участие в войне Амфитриона с телебоями и достиг благодаря своей храбрости власти над островом Кефаления, названным так по его имени, – там и жил до самой своей смерти.

Прокна и Филомела

Изложено по поэме Овидия «Метаморфозы»

Царь Афин Пандион, потомок Эрихтония, вёл войну с варварами, осадившими его город. Трудно было бы ему защитить Афины от многочисленного варварского войска, если бы на помощь ему не пришёл царь Фракии Терей. Он победил варваров и прогнал их из пределов Аттики. В награду за это Пандион дал Терею в жёны дочь свою Прокну. Вернулся Терей со своей молодой женой во Фракию. Там родился вскоре у Терея и Прокны сын. Казалось, что счастье сулили мойры Тесею и его жене.

Прошло пять лет со дня брака Терея. Однажды Прокна стала просить мужа:

– Если ты ещё любишь меня, то отпусти повидаться с сестрой или же привези её к нам. Съезди в Афины за сестрой моей, попроси отца отпустить её и обещай, что она скоро вернётся назад. Увидеть сестру будет для меня величайшим счастьем.

Приготовил Терей корабли к дальнему плаванию и вскоре отплыл из Фракии. Благополучно достиг он берегов Аттики. С радостью встретил своего зятя Пандион и отвёл в свой дворец. Не успел ещё сказать Терей о причине своего приезда в Афины, как вошла Филомела, сестра Прокны, равная красотой прекрасным нимфам. Поразила Терея красота Филомелы, и он, воспылав к ней страстной любовью, стал просить Пандиона отпустить её погостить у сестры её Прокны. Любовь к Филомеле делала ещё убедительней речи Терея. Сама Филомела, не ведая, какая грозит ей опасность, тоже просила отца отпустить её к Прокне. Наконец согласился Пандион. Отпуская свою дочь в далёкую Фракию, говорил он Терею:

– Тебе поручаю я, Терей, дочь мою и бессмертными богами заклинаю: защищай её как отец. Скорей пришли назад Филомелу, ведь она единственная утеха моей старости.

Пандион просил и Филомелу:

– Дочь моя, если ты любишь старика отца, возвращайся скорей, не покидай меня одного.

Со слезами простился Пандион с дочерью; хотя тяжёлые предчувствия угнетали его, всё же не мог он отказать Терею и Филомеле.

Взошла прекрасная дочь Пандиона на корабль. Дружно ударили вёслами гребцы, быстро понёсся корабль в открытое море, всё дальше берег Аттики. Ликуя, воскликнул Терей:

– Я победил! Со мной здесь, на корабле, избранница моего сердца, прекрасная Филомела.

Не сводил глаз с Филомелы Терей и не отходил от неё во всё время пути. Вот и берег Фракии, окончен путь. Но не повёл в свой дворец Филомелу царь Фракии, а увёл насильно в тёмный лес, в хижину пастуха, где и держал в неволе. Не трогали его слёзы и мольбы Филомелы, страдавшей в неволе. Часто звала сестру и отца Филомела, часто призывала великих богов-олимпийцев, но тщетны были её мольбы и жалобы. Филомела рвала в отчаянии волосы, ломала руки и сетовала на свою судьбу:

– О суровый варвар! Тебя не тронули ни просьбы отца, ни слёзы, ни заботы обо мне моей сестры! Ты не сохранил святости твоего домашнего очага! Возьми же, Терей, мою жизнь, но знай: видели твоё преступление великие боги, и если есть ещё у них сила, то понесёшь ты заслуженное наказание. Сама поведаю я обо всём, что ты сделал! Сама пойду я к народу! Если же не пустят меня уйти леса, которые здесь вокруг, я все их наполню своими жалобами: пусть слышит их вечный Эфир небесный, пусть слышат их боги!

Страшный гнев овладел Тереем, когда услыхал он угрозы Филомелы. Выхватил он свой меч, схватил за волосы Филомелу, связал её и вырезал ей язык, чтобы никому не могла поведать несчастная дочь Пандиона о его преступлении. Сам же Терей вернулся к Прокне. Она спросила мужа, где же сестра, но Терей сказал, что сестра её умерла. Долго оплакивала Прокна мнимо умершую Филомелу.

Миновал целый год, но по-прежнему томилась Филомела в неволе и не могла дать знать ни отцу, ни сестре, где держит её взаперти Терей. Наконец нашла она способ известить Прокну. Усевшись за ткацкий станок, она выткала на покрывале всю свою ужасную повесть и послала тайно это покрывало Прокне. Развернула Прокна покрывало и, к ужасу своему, увидала на нём вытканную страшную повесть сестры. Не плакала Прокна, а словно в забытьи блуждала как безумная по дворцу и думала лишь о том, как отомстить Терею.