Боги и Боты - [82]

К аэропорту мы с монахами добирались на том самом «летающем поезде». Головной вагон был изолирован и служил для проезда vip-клиентов. Ботов — помощников и охрану все подобные мне пассажиры сдавали в багаж. Ну, то есть, помещали в отдельный вагон. Но связь мы поддерживали. Ботаник периодически передавал мне сообщения от Экстры и Вайнштейна. Я по старинке говорил утробным голосом, но во всём остальном не отличался от самых обычных жителей этого времени. Даже одел своего верного помощника, как и настаивал мой имиджмейкер.

За окном мелькали вполне себе знакомые пейзажи бесконечных российских лесов, полей и рек. Непривычным было только то, что поезд располагался НАД всем этим. И от того виды были замечательными. Жалкие одинокие полустанки, мимо которых мы проносились, выглядели более современно, чем в 20-м веке, но от этого они не казались менее жалкими. И по-прежнему люди, живущие в этой глуши, воспринимались как неудачники, которым отсюда никогда не выбраться.

В поезде со мной решилась заговорить одна дама, вся обвешанная роскошными украшениями. Ей было уже лет 50 на вид, а в руках она держала странную разновидность собаки с кошачьими глазами и ушами. Она сидела через проход и, слегка наклонившись в мою сторону, спросила меня:

— Это вы — новый Пророк?

— Да, мадам. Это я.

— Ничего не поняла в вашей религии, но правнучка моя от вас без ума.

— Это приятно.

— Это глупо! У неё прекрасный ухажёр. Из достойной семьи. Любая другая только гордилась бы. А она нос воротит, ходит вся в чёрном, как гот, и мечтает забеременеть, чтобы отдать детей в ваш интернат. Пока только не решила от кого…

— Не стоит ей мешать в этом.

— А я считаю, что стоит! — вредная какая бабка. — Мы найдём способ уберечь своё потомство от катастрофы, не дай Бог, конечно, если она начнётся. Убежища мы построим или на орбите спасёмся — не важно, деньги есть. А если их гены в чём-то плохи, мы им новые пришьём — можете не беспокоиться. Но для ваших идиотских экспериментов детей и внуков своих мы не отдадим. Потому что это всё — глупо! — она повысила голос, и к нашему диалогу стали прислушиваться мои монахи, да и некоторые другие соседи. — С самого начала — глупая идея. В неё могут верить только нищие неучи да оборванцы.

— Полагаю, их будет вполне достаточно.

— Он полагает, посмотрите на него! Вы, милый мой, пожалеете когда-нибудь, что затеяли это. Вот помяните моё слово… пожалеете. Играть в Пророка, переворачивать всё человечество с ног на голову — это вам не на шоу выступать, и не статейки пописывать.

— Вы что-то знаете про мои статьи?

— Да я их даже читала, Сергей Анатольевич. [105] Мне ведь 115 лет стукнуло недавно.

Только сейчас я заметил, что вся её кожа, как на лице, так и на руках, была покрыта чем-то вроде прозрачной плёнки и от этого казалась гладкой и чистой.

— Память, конечно, уже не та, но кое-что я помню. Отец мой вас уважал и мне давал почитать. А я и тогда не понимала, и сейчас не понимаю — что вы за человек, и за что вас уважать. Ни стыда, ни совести. Злой вы и людей не любите. Не понимаю, как они в вас поверили?!

Слава Богу, мы доехали, и старушку выкатили из вагона боты-проводники.

В аэропорту для vip-пассажиров стояло отдельное здание, в котором мы все напяливали на себя ремни контроля антигравитационного уровня. Для облегчения старта самолётов на всей территории аэропорта действовало точно такое же поле, как и над центром Москвы. Из зала я прошёл к длинной кишке, служащей переходом между ним и самолётом. Часть пассажиров прошла со мной, а часть осталась. Боты переместились в очередное багажное отделение. Рейс был полностью виповым, и я снова избежал необходимости встречаться с толпой обычных людей, каждый из которых в последнее время норовил высказать мне какую-то претензию. Моложавой старушки в салоне видно не было — видимо летела в другую сторону.

Наш самолёт относился к категории воздушно-космических и поднимался на высоту 140 километров. После десятиминутных перегрузок, которые слегка облегчались антигравитационным оборудованием, примерно на полчаса появилась самая настоящая невесомость, а за иллюминатором можно было увидеть Землю, как огромный шар, окутанный атмосферой. Из Космоса он казался гораздо более уязвимым, чем под защитой атмосферы и с придающей привычную уверенность силой тяготения. А где-то там, в глубине звёздного неба, летела к нам неумолимая, смерть несущая комета.

Через час мы уже садились в аэропорту Абу-Даби. В этом центре исламских народных революций 21-го века. Жара в августе там стояла немыслимая — около 50 градусов, но на улицу выходить не пришлось. Самолёт заехал в ангар, и все дальнейшие перемещения были внутри искусственно охлаждаемых зданий. В аэропорту меня уже встречала целая делегация в традиционных белых рубахах и тюрбанах. Фишкой нового времени были лишь красные повязки на предплечье. Основной знак принадлежности революционной партии. В делегации были и женщины. Причём, в той же революционной мужской одежде. Лиц не закрывали и вели себя весьма уверенно.

Далее начался настоящий кошмар. Мне всё время казалось, что я попал назад в прошлое на какой-то сломанной машине времени. Всё, что я знал, читал и смотрел о сталинизме, об атмосфере тоталитарного общества и бюрократической машине, основанной на страхе и принуждении — стало для меня реальностью. Порой казалось, что мне обратно уже не вернуться. Хотя никто напрямую никак мне не угрожал. Просто я ощущал себя под огромным стеклянным колпаком, из-под которого постепенно выкачивают воздух. Возможно, именно так и чувствовали себя иностранцы в СССР в то время. В итоге, это оказалось одно из самых бесполезных моих мероприятий. Несколько бестолковых встреч с официальными, пара митингов, постоянные охранники и несколько журналистов с лицами сотрудников спецслужб. Всё пытались намекать на мои подрывные и разведывательные мотивы.