Боги Черной Лощины - [72]

– Если у вас нет оружия, дома всегда найдется хоккейная клюшка или бейсбольная бита!

Мейсон поднялся со скамейки и отступил назад. Он не хотел, чтобы его заметили, пока обстановка так накалена. Однако твердо решил последовать за поисковой группой в лес. Он просто обязан найти Эмилию первым, он должен ее спасти. Мейсон слишком хорошо понимал, что произойдет, если горожане доберутся до нее первыми.

Перед мысленным взором Мейсона промелькнуло полубезумное лицо убитого горем Джина Робинсона.

Он знал, что нужно делать. Присоединиться к их шумной компании, подобно шпиону под прикрытием, и игнорировать саму ее суть. Он уже слышал, как протестуют Джослин и Аннабель: одна яростно колотит его по голове, словно сотрясение мозга способно вбить в его голову хоть немного разума, а другая, уперев руки в бока, строго заявляет, что он хочет добавить ей морщин. Не важно. Ни одной из них здесь не было, чтобы его остановить.

Он вновь почувствовал себя мальчишкой, взахлеб читающим «Собаку Баскервилей» в ожидании момента, когда великий сыщик Шерлок Холмс разгадает невероятную тайну и даст научное объяснение суеверию. Он нуждался в подтверждении, что Кая Донована не существует. Ему нужны были доказательства, что местные верования являются ложью, что люди введены в заблуждение собственным безрассудством. Не существовало никакой Сновидицы. Не было волка. И похищений тоже. Этого не могло быть. Потому что если бы это действительно произошло, то земля перестала бы быть землей и Мейсону Эвансу не на чем было бы стоять.

Но помимо всего прочего Мейсон должен спасти девушку. Он не допустит появления в его жизни новой Аманды или еще одной Эль.

Зажги факел своей скорби.

Слова Гаврана, когда-то безумные, внезапно обрели смысл.

Когда приходит ночь, лишь пламя освещает путь.

Мейсон пытался побороть свое горе, но теперь благодаря Гаврану понял его предназначение. Это пламя должно привести его к Эмилии и помочь спасти ее жизнь.

– Встречаемся здесь через два часа, – объявила Дженни. – До заката еще далеко. Мы прервемся после захода солнца, но возобновим поиски с рассветом до тех пор, пока не найдем Эмилию.

Выяснив этот вопрос, Мейсон понял, что должен вернуться к Аннабель. Он оказался совершенно не подготовлен к лесной прогулке. Раздосадованный, что напрасно потратил столько сил, избегая хозяйку, Мейсон поплелся обратно в гостиницу, на ходу репетируя свою речь. Аромат ростбифа проникал сквозь щели входной двери, приветствуя его, когда он поднимался по ступенькам крыльца.

– Мейсон, это ты? – окликнула она, как только он шагнул через порог и колокольчик на двери возвестил о его возвращении.

– Я, – ответил он чуть менее восторженно, чем планировал. – Пахнет чудесно! – теперь прозвучало слишком восторженно.

– Я готовлю жаркое в горшочке. Ты останешься на обед? – спросила она, поворачивая за угол и вытирая руку кухонным полотенцем.

– Конечно, – нервно улыбнулся он. – Но потом снова уйду.

Заподозрит ли она неладное, если он не станет вдаваться в подробности? Он старательно отводил взгляд, изучая рисунок деревянного пола.

– Ты идешь с поисковой группой.

Мейсона не переставало удивлять, насколько хорошо Аннабель всегда осведомлена для женщины, проводящей дни в отдаленном от города фермерском доме. Ее общение с местными, казалось, ограничивалось покупками продуктов и походами в банк. А если она получала информацию не из города? Чувствуя себя пойманным за руку, Мейсон оторвал взгляд от пола, не в силах оценить ее намерения, поскольку она спокойно смотрела на него.

– Ох, не стоит так удивляться, – пожурила она. – Я знала, что так будет. Надеялась, что ты отступишься, но в глубине души понимала, что нет. Легенды этого города, его тайны и секреты заставляют тебя чувствовать себя живым, ведь так?

Мейсон не нашелся, что ответить, и женщина сочувственно улыбнулась, как бы говоря, что он не должен оправдываться.

– Думаю, я понимаю. Мой Мэтти был таким же. И чем скорее приближалась его кончина, тем сильнее он погружался в эти тайны. Видимо, некоторые люди просто рождены сыщиками.

Он вздохнул и прислонился спиной к стене.

– Мне кажется, случится что-то ужасное. Я не могу остановить горожан, но, возможно, смогу их опередить, понимаешь?

– И это все? – спросила Аннабель. – Я не сомневаюсь в тебе, но думаю, что это далеко не все.

– Есть еще кое-что, – тихо признал Мейсон. – Я не такой потрясающий человек, как твой сын, Аннабель, – он помедлил, подыскивая слова. – Я не хочу верить во все это. Действительно не хочу. Но, когда вижу, что все остальные верят, мне кажется, я должен доказать, что они не правы. Ради себя. Знаю, это эгоистично, но мне нужно доказать, что люди заблуждаются. И если я не смогу, значит, я тот, кто живет во лжи.

– А как быть, если ты не сможешь доказать, что они ошибаются?

– Это меня уничтожит, – признался он, – но также это означает, что есть надежда. Не хочу обманываться, но я должен знать правду. Разгадка… Надеюсь, она поможет искупить мою вину.

Аннабель судорожно вздохнула:

– Ты не можешь изменить прошлое, Мейсон. И мне кажется, ты хочешь казаться правым, даже когда ошибаешься. Но я понимаю твои чувства. Ты приехал, чтобы сбежать. Но похоже это невозможно. Нет, пока не избавишься от того, что тебя преследует.