Боги богов - [63]
В запретных комнатах было свежо и тихо. У входа в спальню на каменном полу, обхватив руками колени, сидела Нири, личная сиделка и любимая подруга Жильца. Когда Владыка вошел, она вскочила и быстро вытерла ладонью заплаканное треугольное лицо.
— Он… хочет, чтобы Владыка пришел к нему, — прошептала она.
Нири стала служанкой в возрасте шести с половиной лет, в самом начале половой зрелости, и была доставлена через горы вместе со своим патроном. Четыре носорога тащили волокушу с капсулой, а Нири шла следом. Сейчас она превратилась во взрослую молчаливую женщину, перенявшую у Жильца манеру презрительно кривить губы. Влияние ее на вершине Пирамиды было огромно. Нири помыкала камердинерами, массажистками, танцовщицами, поварами и заплетальщицами кос. Дворцовую охрану Хохотун подбирал тоже с учетом мнения любимой наложницы Великого Отца. Митрополит боялся ее как огня. Береговых аборигенов Нири презирала и принципиально разговаривала только на священном языке равнины. Когда она спускалась в Город, чтобы лично отобрать свежих моллюсков к столу Великого Отца, к ней прикрепляли толмача и двух самых крепких воинов.
— Я тебя понял, — ответил Владыка. — Теперь иди, или я убью тебя.
Нири опять залилась слезами, однако Марат с удивлением понял, что она не расстроена, а скорее наоборот, счастлива. И даже, может быть, переживает восторг.
— Он сказал, надо сейчас, — на пределе слышимости произнесла она.
Марат не ответил, потянул на себя дверь из дерева зух, не поддающегося обработке каменными орудиями, прошел в опочивальню. Дверь он сделал сам, она весила триста килограммов, ни один уроженец Золотой Планеты не мог в одиночку отодвинуть тяжелую створку. Даже Хохотун, приходя с докладами, всегда брал с собой двух ординарцев.
Обойдя свое огромное ложе, Марат откинул плотные занавеси и открыл еще одну дверь, столь же прочную и надежную, как первая. Здесь, в самом дальнем зале дворца, обитал Жилец. Капсула была встроена в здание так, что никто не мог увидеть ее снаружи. Три года назад, когда стометровый холм из камней был насыпан, шесть носорогов втащили священный Черный мешок на его вершину, и только потом Владыка приказал приступить к возведению стен резиденции.
Биом сильно постарел и ссохся, системы безопасности давно не действовали, вся энергия выдохшихся аккумуляторов расходовалась на поддержание основных функций утробы. Жилец подключался к медицинской аппаратуре на несколько часов в неделю, остальное время проводил в своей комнате. Он сильно похудел, и Марат в одиночку переносил его с места на место.
Сейчас бывший гениальный преступник лежал, глядя в потолок.
И пел.
От удивления Марат замер у самого входа и даже спиной придержал дверь, чтобы петли не заскрипели.
Судя по всему, песня была особенная, какой-то древний уголовный фольклор: простой, с примитивными рифмами рассказ о том, как беглый преступник идет по местности, не тронутой цивилизацией, мимо рудников, где добывают драгоценные металлы, потом на украденной лодке пересекает некий обширный водоем и встречает собственную мать; женщина объявляет герою, что его отец скончался, а родной брат осужден за преступление и отбывает наказание на каторге.
На старом русском это звучало необычно: «кандалами звенит».
Жилец пел негромко, но складно, и мелодия в его исполнении выходила печальная, необычная и красивая.
Марат ощутил стыд. Семь лет он провел вместе со стариком — и ни разу не спросил его о родственниках, а ведь у Жильца тоже были мать и отец.
Великий вор поднял голову и прохрипел:
— А! Явился, полубог херов!
Марат молча закрыл дверь на засов.
— Подойди-ка, — велел Жилец.
Марат приблизился.
— Палец, — сказал Жилец. — Средний, на правой руке.
— Что с пальцем?
— Дотронься. Где розовое мясо.
Старик показал глазами. Марат коснулся изуродованной первой фаланги, в том месте, где у обычных людей растет ноготь. Жилец дернул головой и захохотал.
— Есть! — крикнул он. — Есть! Я чувствую! Потрогай, потрогай! Сильнее нажми! И указательный тоже!
Марат нажал сильнее. Жилец выругался столь длинно и громогласно, что Владыка Города-на-Берегу на миг забыл о своем статусе полубога и снова сделался юным угонщиком космических яхт, наивным арестантом пересыльной тюрьмы Девятый Марс.
— Поздравляю, — искренне сказал он.
— Благодарю, — церемонно ответил старик. — И за то, что пришел, тоже.
— Только два пальца?
— Да. Указательный и средний, на правой. Остальное — по нулям. Но это только начало, согласен?
— Наверное, — осторожно сказал Марат. — Надо сделать обследование.
— Сделаем, — возбужденно проскрежетал Жилец. — А пока присядь и дай мне пару бананов.
— По-моему, ты уже обожрался бананов.
— Заткнись. На моем месте ты бы тоже обожрался. Расскажи мне про аккумуляторы. Там что-нибудь осталось?
— Хороший вопрос, — Марат подумал, соврать или сказать правду, решил, что раз у старика сегодня хороший день, правда будет уместнее. — Осталось семь процентов зарядки. Если включать, как раньше, раз в неделю — у нас есть примерно год. Солнечные батареи давно подохли, но я сегодня же постараюсь оживить…
На самом деле последняя фраза все-таки была ложью. Поверхность биома давно мумифицировалась, о починке батарей не могло быть и речи.
В провинциальном городе Павлово происходит странное: убит известный учёный-историк, а из его дома с редчайшими иконами и дорогой техникой таинственный вор забрал… лишь кусок древнего идола, голову деревянной скульптуры Параскевы Пятницы. «Человек из красного дерева» – поход в тайный мир, где не работают ни законы, ни логика; где есть только страсть и мучительные поиски идеала. «Человек из красного дерева» – парадоксальная история превращения смерти в любовь, страдания – в надежду. Это попытка – возможно, впервые в русской литературе, – раскрытия секретов соединения и сращивания славянского язычества с православным христианством. И, конечно, это спор с Богом.
Это изустная побывальщина. Она никогда не была записана буквами. Во времена, о которых здесь рассказано, букв ещё не придумали. Малая девка Марья обошла всю землю и добралась до неба в поисках любимого – его звали Финист, и он не был человеком. Никто не верил, что она его найдёт. Но все помогали. В те времена каждый помогал каждому – иначе было не выжить. В те времена по соседству с людьми обитали древние змеи, мавки, кикиморы, шишиги, анчутки, лешаки и оборотни. Трое мужчин любили Марью, безо всякой надежды на взаимность.
Андрей Рубанов – автор книг «Сажайте, и вырастет», «Стыдные подвиги», «Психодел», «Готовься к войне» и других. Финалист премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Главный герой романа «Патриот» Сергей Знаев – эксцентричный бизнесмен, в прошлом успешный банкир «из новых», ныне – банкрот. Его сегодняшняя реальность – долги, ссоры со старыми друзьями, воспоминания… Вдруг обнаруживается сын, о существовании которого он даже не догадывался. Сергей тешит себя мыслью, что в один прекрасный день он отправится на войну, где «всё всерьез», но вместо этого оказывается на другой части света…[b]Книга содержит нецензурную брань.[/b].
Сума и тюрьма – вот две вещи, от которых в России не стоит зарекаться никому. Книга Андрея Рубанова – именно об этом. Перед арестом у героя было все, из тюрьмы он вышел нищим... Мытарства и внутреннее преображение героя в следственном изоляторе «Лефортово» и «Матросской Тишине» описаны столь ярко и убедительно, что вызывают в читателе невольную дрожь сопереживания. Вы не верите, что тюрьма исправляет? Прочтите книгу и поверите.
Эта книга взорвет ваш мозг.Эта книга рассказывает о том, как Москва заросла травой высотой с телебашню.Эта книга рассказывает о том, как русские сдали Сибирь в аренду китайцам.Эта книга рассказывает о том, как люди превращаются в растения.Эта книга рассказывает о временах, которые наступят, если каждый будет думать только о своих аппетитах.Добро пожаловать в Москву.Добро пожаловать в Хлорофилию.
В новом романе Андрей Рубанов возвращается к прославившей его автобиографической манере, к герою своих ранних книг «Сажайте и вырастет» и «Великая мечта». «Йод» – жестокая история любви к своим друзьям и своей стране. Повесть о нулевых годах, которые начались для героя с войны в Чечне и закончились мучительными переживаниями в благополучной Москве. Классическая «черная книга», шокирующая и прямая, не знающая пощады. Кровавая исповедь человека, слишком долго наблюдавшего действительность с изнанки. У героя романа «Йод» есть прошлое и будущее – но его не устраивает настоящее.
Рассказ о жизни и мечтах космонавтов, находящихся на Международной космической станции и переживающих за свой дом, Родину и Планету.
Третья часть книги. ГГ ждут и враги и интриги. Он повзрослел, проблем добавилось, а вот соратников практически не осталось.
Болотистая Прорва отделяет селение, где живут мужчины от женского посёлка. Но раз в год мужчины, презирая опасность, бегут на другой берег.
Прошли десятки лет с тех пор, как эпидемия уничтожила большую часть человечества. Немногие выжившие укрылись в России – последнем оплоте мира людей. Внутри границ жизнь постепенно возвращалась в норму. Всё что осталось за ними – дикий первозданный мир, где больше не было ничего, кроме смерти и запустения. По крайней мере, так считал лейтенант Горин, пока не получил очередной приказ: забрать группу поселенцев за пределами границы. Из места, где выживших, попросту не могло быть.
После нескольких волн эпидемий, экономических кризисов, голодных бунтов, войн, развалов когда-то могучих государств уцелели самые стойкие – те, в чьей коллективной памяти ещё звучит скрежет разбитых танковых гусениц…
Человек — верхушка пищевой цепи, венец эволюции. Мы совершенны. Мы создаем жизнь из ничего, мы убиваем за мгновение. У нас больше нет соперников на планете земля, нет естественных врагов. Лишь они — наши хозяева знают, что все не так. Они — Чувства.