Богема с Невского проспекта - [7]
Новый Невский мне нравится, но он мог бы стать ещё лучше, если бы на Малой Садовой открыли бы дешёвое кафе для молодёжи с названием «Лимонка», а на Доме книги сделали бы часы с двигающимися фигурками из произведений Чуковского и Хармса. На башне Думы необходим золотой шпиль и флюгер — например, вертящаяся фигурка Путина на вертикале власти.
Я не была в Петербурге 15 лет. Раньше была существенная разница с Москвой: москвичи — народ нервный и самовлюбленный, питерцы влюблены в историю своего города и дружелюбны к пришельцам. В Москве тьма рюмочных, но негде выпить кофе, пить кофе я ездила в Ленинград. Все мои знакомые знали историю чуть не каждого дома и были стихийными экскурсоводами. В Москве никто ничего не знал, отторжение от города замещалось кухнями, где принимали гостей, выходить с кухни не было нужды. Не в рюмочную же.
Первый раз меня привезли в Питер ребенком. Мы ездили с тогдашним мужем моей мамы и его сыном, актером Сергеем Дрейденом. Невский показался Парижем (я училась во французской спецшколе). Спустя много лет в Париже я смотрела фильм с Сергеем в главной роли «Окно в Париж», и вспоминала тот приезд. Окно было все-таки из Питера, а не из Москвы. Мы сели в кафе «Север», где были сладости, каких я прежде не видела и слов таких не слышала. Профитроли. Сережа с гордостью сказал, что кафе называлось до революции «Норд», и что дворцы тоже были построены до революции. С тех пор мне хотелось жить до революции, и я стремилась снова и снова оказаться в Питере, который стал в моем сознании городом до революции.
Став самостоятельной, я завела устой — ездить в Питер каждую весну. На платформе меня встречала улыбающаяся группа «Клуба 81»: Подольский, Кривулин, Эрль, я подзабыла теперь питерских героев, иных уж нет. Почти всегда я останавливалась в квартире знаменитой сталинской балерины Татьяны Михайловны Вечесловой (я дружила с ее сыном и невесткой). Там многочисленные стены были сплошь увешаны фотографиями. Например, полуодетая Ахматова с надписью: «Моей Танечке, твоя Аннушка».
В 1980-ом году мне приснилось странное: некое видение дало мне понять, что Бог есть. Потрясенная столь основополагающим сном, я почти сразу поехала в Питер. Гуляю по Невскому, даже не засматриваясь на профитроли (денег нет), и встречаю человека, похожего на монаха. Не знаю, кем он был: волосы до плеч, отрешенный взгляд, одеяние не сутана и не рубище, но что-то в этом роде. Он ко мне обратился, сказав, что хочет подарить мне это — и протянул старинный бронзовый складень, что мне это может понадобится. Потом встречаю другого человека, который представился Акселем, и у него будто бы не было ни отчества, ни фамилии. Он утверждал, что ему 300 лет.
Невский удлинил мое прошлое, теперь мне самой кажется, что я жила в 19-ом и даже 18-ом веке. Москва же осталась городом сегодняшнего дня, даже после всех реставраций история в ней не воскресла.
Однажды я шёл по Невскому, у меня было 10 рублей, не хватало 1 рубля, чтобы приобрести жидкость «Льдинка». Вдруг я увидел на льду в Фонтанке пустую бутылку, то есть 1 недостающий мне рубль. Я спустился на лёд, сделал несколько шагов, и провалился под лёд на глубину выше моей головы. Я отчаянно забил руками, выплыл, стал хвататься за льдины, они ломались, но тут я вспомнил советский фильм про папанинцев. Я боком улёгся на лёд и откатился к берегу. Держа в руке бутылку. Потом я шёл по Невскому, очень похожий на героев фильма «Джентльмены удачи», в сцене, где они вылезают из бетономешалки. Вся одежда на мне превратилась в гремящий несгибаемый от льда панцирь. Но я не чувствовал холода, так как выпил свою бутылочку «Льдинки».
Мне нравилась на Невском пирожковая «Минутка». Она располагалась рядом с магазином «Военная книга». Там продавались свежеиспечённые пирожки с капустой, луком, творогом… Это было дёшево, вкусно, сытно. Мои дети не любят гамбургеры с кетчупом и картофель фри, зато никогда не откажутся от румяного пирожка. В «Минутку» можно было зайти с ребёнком. Когда к нам приезжают иностранцы, им хочется попробовать чего-то неповторимого, настоящего, русского, такого, чего нигде нет. Говорят, что пирожки с капустой едят только в России. А «Минутку» закрыли и сделали безликий фастфуд какой-то, дорогой и невкусный.
В средине июня 2005 года на Невском со своими друзьями я провёл акцию «Крик-арт». Она посвящалась 100 — летию наименования немецкой группы «Мост», впервые манифестировавшей прямое эмоциональное самовыражение. Мы провели акцию неинтеллектуального искусства в 16.00. Сначала мы начали кричать во дворике Литейного 61, продолжили крик на Невском у Аничкова моста, завершили на углу с Малой Садовой у фонтана. Там я и Надежда Драмова закричали так, что из соседнего ресторанчика вышел охранник и сказал нам: «Если ваш крик выражает горе, радость или оргазм, то идите лучше в лес, а если вы из Москвы — то кричите лучше в своей Москве, и не мешайте нашим людям кушать». Мы ушли.
Мощный, глубоко петербургский роман о немощных героях современной арт-тусовки рушащегося и всё ещё прекрасного города.
Роман «Пение птиц в положении лёжа» — энциклопедия русской жизни. Мир, запечатлённый в сотнях маленьких фрагментов, в каждом из которых есть небольшой сюжет, настроение, наблюдение, приключение. Бабушка, умирающая на мешке с анашой, ночлег в картонной коробке и сон под красным знаменем, полёт полосатого овода над болотом и мечты современного потомка дворян, смерть во время любви и любовь с машиной… Сцены лирические, сентиментальные и выжимающие слезу, картинки, сделанные с юмором и цинизмом. Полуфилософские рассуждения и публицистические отступления, эротика, порой на грани с жёстким порно… Вам интересно узнать, что думают о мужчинах и о себе женщины?По форме построения роман напоминает «Записки у изголовья» Сэй-Сёнагон.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Елена Девос – профессиональный журналист, поэт и литературовед. Героиня ее романа «Уроки русского», вдохновившись примером Фани Паскаль, подруги Людвига Витгенштейна, жившей в Кембридже в 30-х годах ХХ века, решила преподавать русский язык иностранцам. Но преподавать не нудно и скучно, а весело и с огоньком, чтобы в процессе преподавания передать саму русскую культуру и получше узнать тех, кто никогда не читал Достоевского в оригинале. Каждый ученик – это целая вселенная, целая жизнь, полная подъемов и падений. Безумно популярный сегодня формат fun education – когда люди за короткое время учатся новой профессии или просто новому знанию о чем-то – преподнесен автором как новая жизненная философия.
Ароматы – не просто пахучие молекулы вокруг вас, они живые и могут поведать истории, главное внимательно слушать. А я еще быстро записывала, и получилась эта книга. В ней истории, рассказанные для моего носа. Скорее всего, они не будут похожи на истории, звучащие для вас, у вас будут свои, потому что у вас другой нос, другое сердце и другая душа. Но ароматы старались, и я очень хочу поделиться с вами этими историями.
Пенелопа Фицджеральд – английская писательница, которую газета «Таймс» включила в число пятидесяти крупнейших писателей послевоенного периода. В 1979 году за роман «В открытом море» она была удостоена Букеровской премии, правда в победу свою она до последнего не верила. Но удача все-таки улыбнулась ей. «В открытом море» – история столкновения нескольких жизней таких разных людей. Ненны, увязшей в проблемах матери двух прекрасных дочерей; Мориса, настоящего мечтателя и искателя приключений; Юной Марты, очарованной Генрихом, богатым молодым человеком, перед которым открыт весь мир.
Православный священник решил открыть двери своего дома всем нуждающимся. Много лет там жили несчастные. Он любил их по мере сил и всем обеспечивал, старался всегда поступать по-евангельски. Цепь гонений не смогла разрушить этот дом и храм. Но оказалось, что разрушение таилось внутри дома. Матушка, внешне поддерживая супруга, скрыто и люто ненавидела его и всё, что он делал, а также всех кто жил в этом доме. Ненависть разъедала её душу, пока не произошёл взрыв.