Богема с Невского проспекта - [4]
Я вырос на Староневском проспекте. В детстве часто с друзьями мы гуляли на кладбище у Александро-Невской Лавры. Тогда там озерцо посреди кладбища было. Когда нам было по 6 лет, мы с приятелем взяли сачки и забрались на территорию кладбища, чтобы там половить тритонов. Родители нам строго-настрого запретили туда лазать, так как там один мальчик погиб, влез на тяжёлый чугунный крест купца Морозова, крест завалился и прибил мальчика насмерть. Но мы их ослушались. Мой сачок вдруг зацепился в воде за что-то. Это оказался труп утопленника… Мы побежали к взрослым, приехала милиция… Такая странная детская история…
Как-то вышел я из метро у Грибонала (так петербуржцы, часто бывающие на Невском, называют выход из метро «Гостиный двор» на канал Грибоедова). Не успел я опомниться, как внезапно получил мощный удар в челюсть от абсолютно незнакомого мне человека. Человек, выглядевший трезвым, нормальным, в нормальной одежде, даже не посмотрел на меня и быстрым шагом пошёл дальше. Не могу понять, что это такое было…
Мне запомнилась на Невском встреча с моим однокашником по Суворовскому училищу. Когда-то мы учились вместе, и оба хорошо рисовали. У нас даже пари было: кто нарисует лучше бубнового короля. Мнение судей разошлись. Одни считали что мой король в фас более карточный, другие — что король моего товарища поживее, и в профиль к тому же. В результате его наградили куском чёрного хлеба, а меня — белого. И вот я его встречаю на Невском, знаю, что он выпускник Ленинградского университета, юрист. Он, узнав, что я — художник, спрашивает меня: «Слушай, Вага, зачем ты рисуешь?». Меня убил его вопрос. И чему там учили его в университете? Понимаю, такой бы вопрос задал бы мне простой обыватель, рабочий. А он же — выпускник университета! Я ответил ему: «Считай меня маньяком, я — псих. Осуществляю генеральную линию своего детства».
Я как-то шёл по Невскому, и встретил прекрасную юную поэтессу Машу Ланину, которая тогда ещё в школе училась. Я спросил её, куда и зачем она, внешне похожая на смесь Цветаевой и Ахматовой, спешит, такая вся красивая, в снежинках. Она ответила: «В „Сайгон“! Встречу там блудниц и гуляк!». Я рассмеялся и сказал ей, что встретит она в «Сайгоне» только алкашей и ****ей…
Я работал в 70-е годы экспедитором, вязал в типографии газеты в пачки, а потом развозил их на машине с шофёром по газетным киоскам. Каждый день наш путь пролегал через Невский. Мы научились тогда делать неплохой бизнес — брать пассажиров. Обычно за проезд брали 3 рубля, один из них доставался мне. Однажды к нам подсел хороший пассажир, хорошо одетый и чуть пьяненький. По дороге он вдруг потребовал в одном месте остановиться. «Дело тут одно важное есть. Надо сделать. Очень важное дело, я быстро его сделаю», — сказал пассажир. Мы остановились. Он вышел и, действительно быстро вернулся, но с разбитой мордой, весь в крови, но очень радостный и довольный. Сел, весь сияющий, с кровью, заляпавшей ему белый воротничок, приказал ехать дальше по первоначально указанному адресу.
В самом начале восьмидесятых, зимой, мы с художником Алексеем Мосевичем обнаружили ход в подвал католической церкви Св. Екатерины на Невском. Из подвала по вертикальным пустотам в стене, заваленным деревянными перекрытиями, можно было пробраться прямо внутрь старинного органа — и дальше в сам гигантский храм. По лесам забирались наверх, на купол, глядели на город. Страх высоты отсутствовал совершенно почему-то — сидишь в фонарике купола, болтаешь ногами, а внизу под тобою крошечные шашечки каменного пола. В соборе — замечательные скульптуры, живопись потемневшая, деревянные скамьи навалены друг на друга в беспорядке. Запомнились медные таблички с именами прихожан на стенах, ворохи довоенных финских газет в конструкциях органа. Казалось невероятным — рядом будничный суетливый Невский, и в двух шагах такая полуразрушенная застывшая сказка, волшебное приключение, другая страна.
Несколько лет спустя все это великолепие сгорело — в день похорон Андропова, если не ошибаюсь.
В начале 90-х на Невском впервые устроили Новогодний карнавал, отказались от надоевших штампов. Проспект был закрыт для проезда машин, и на Невский высыпали толпы горожан. Я до этого никогда не видел такой единой, радостной, отвязной толпы. От этого веяло перспективой оптимизма. Я вдруг понял опыт французских интеллектуалов, Делёза, восхищавшегося толпами 68 года.
Недавно, во времена укладывания всего города плиткой, связанного с 300 летием Петербурга, я шёл по раскуроченному Невскому и попал на дно проспекта, в яму, образовавшуюся после того, как с тротуара сняли все его культурные слои асфальтов и щебёнок. Я был потрясён. Высота Невского увеличилась на метр, произошла мгновенная история во времени. Я вдруг увидел, как выглядел Невский в 19 веке. Он был строже, выше, аристократичней, обнаружилась мощь несущих фундаментов…
За Невский проспект в течение всей его истории борются чиновники и горожане, но последние борются плохо. Современный Невский утрачивает функцию променада, засилье машин делает прогулки по Невскому дискомфортным. Если бы я был чиновником, то делал бы Невский пешеходной зоной хотя бы по вечерам и в выходные дни. Это помогло бы городу стать туристической Меккой.
Мощный, глубоко петербургский роман о немощных героях современной арт-тусовки рушащегося и всё ещё прекрасного города.
Роман «Пение птиц в положении лёжа» — энциклопедия русской жизни. Мир, запечатлённый в сотнях маленьких фрагментов, в каждом из которых есть небольшой сюжет, настроение, наблюдение, приключение. Бабушка, умирающая на мешке с анашой, ночлег в картонной коробке и сон под красным знаменем, полёт полосатого овода над болотом и мечты современного потомка дворян, смерть во время любви и любовь с машиной… Сцены лирические, сентиментальные и выжимающие слезу, картинки, сделанные с юмором и цинизмом. Полуфилософские рассуждения и публицистические отступления, эротика, порой на грани с жёстким порно… Вам интересно узнать, что думают о мужчинах и о себе женщины?По форме построения роман напоминает «Записки у изголовья» Сэй-Сёнагон.
Ароматы – не просто пахучие молекулы вокруг вас, они живые и могут поведать истории, главное внимательно слушать. А я еще быстро записывала, и получилась эта книга. В ней истории, рассказанные для моего носа. Скорее всего, они не будут похожи на истории, звучащие для вас, у вас будут свои, потому что у вас другой нос, другое сердце и другая душа. Но ароматы старались, и я очень хочу поделиться с вами этими историями.
Россия и Германия. Наверное, нет двух других стран, которые имели бы такие глубокие и трагические связи. Русские немцы – люди промежутка, больше не свои там, на родине, и чужие здесь, в России. Две мировые войны. Две самые страшные диктатуры в истории человечества: Сталин и Гитлер. Образ врага с Востока и образ врага с Запада. И между жерновами истории, между двумя тоталитарными режимами, вынуждавшими людей уничтожать собственное прошлое, принимать отчеканенные государством политически верные идентичности, – история одной семьи, чей предок прибыл в Россию из Германии как апостол гомеопатии, оставив своим потомкам зыбкий мир на стыке культур.
Пенелопа Фицджеральд – английская писательница, которую газета «Таймс» включила в число пятидесяти крупнейших писателей послевоенного периода. В 1979 году за роман «В открытом море» она была удостоена Букеровской премии, правда в победу свою она до последнего не верила. Но удача все-таки улыбнулась ей. «В открытом море» – история столкновения нескольких жизней таких разных людей. Ненны, увязшей в проблемах матери двух прекрасных дочерей; Мориса, настоящего мечтателя и искателя приключений; Юной Марты, очарованной Генрихом, богатым молодым человеком, перед которым открыт весь мир.
Православный священник решил открыть двери своего дома всем нуждающимся. Много лет там жили несчастные. Он любил их по мере сил и всем обеспечивал, старался всегда поступать по-евангельски. Цепь гонений не смогла разрушить этот дом и храм. Но оказалось, что разрушение таилось внутри дома. Матушка, внешне поддерживая супруга, скрыто и люто ненавидела его и всё, что он делал, а также всех кто жил в этом доме. Ненависть разъедала её душу, пока не произошёл взрыв.
Рей и Елена встречаются в Нью-Йорке в трагическое утро. Она дочь рыбака из дельты Дуная, он неудачливый артист, который все еще надеется на успех. Она привозит пепел своей матери в Америку, он хочет достичь высот, на которые взбирался его дед. Две таинственные души соединяются, когда они доверяют друг другу рассказ о своем прошлом. Истории о двух семьях проведут читателя в волшебный мир Нью-Йорка с конца 1890-х через румынские болота середины XX века к настоящему. «Человек, который приносит счастье» — это полный трагедии и комедии роман, рисующий картину страшного и удивительного XX столетия.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.