Богатый мальчик - [16]

– Если я уеду, то никогда уже не вернусь, – сказал он.

За три дня до его отплытия Паула Леджендр-Хагерти умерла при родах. Я тогда проводил с ним много времени, мы путешествовали вместе, но впервые за всю нашу дружбу он не сказал мне ни слова о том, что чувствует, да и я не заметил ни малейшего следа эмоций. Его главной заботой стал собственный возраст, и он подводил любой разговор к тому, чтобы напомнить собеседнику об этом, а затем замыкался в молчании, как будто предполагал, что это заявление вызовет цепочку размышлений, которые достаточны сами по себе. Как и его партнеры, я был поражен перемене, произошедшей в нем, и был рад, когда корабль «Париж» унес нас в водное пространство между двумя мирами.

– Как насчет пропустить по стаканчику? – предложил он.

Мы пошли в бар, с тем особым чувством, которое всегда возникает в момент отъезда, и заказали четыре мартини. После первого коктейля я увидел, как он изменился – он внезапно подался вперед и хлопнул меня по колену с радостью, которую я наблюдал впервые за четыре месяца.

– Ты видел девушку в красном берете? – спросил он. – Ту, румяную, ее провожали с двумя овчарками.

– Она хорошенькая, – согласился я.

– Я подсмотрел в комнате стюардов. Она путешествует одна. Через несколько минут я спущусь, чтобы переброситься со стюардом парой слов. Сегодня вечером мы с ней ужинаем.

Через некоторое время он оставил меня и через час ходил вверх-вниз по палубе с ней, рассказывая что-то своим ясным сильным голосом. Ее красный беретик был ярким пятном на фоне серо-зеленого моря, и время от времени она поглядывала на нас сквозь развевающуюся прядь волос и улыбалась с удивлением, интересом и участием. За ужином мы выпили шампанского и были очень веселы, потом Энсон играл в бильярд с заразительным азартом, и несколько людей, видевших меня с ним, спросили, как его зовут. Они с той девушкой болтали и смеялись вместе в баре, когда я пошел спать.

Во время путешествия я виделся с ним меньше, чем рассчитывал. Он хотел найти для меня пару, но не было никого подходящего, так что мы виделись только за едой. Впрочем, временами он заходил в бар выпить коктейль и рассказать мне о девушке в красном берете и их приключениях, сумасшедших и удивительных, и я был рад, что он снова стал собой или, по крайней мере, кем-то, кого я знал и с которым я чувствовал себя как дома. Я не думаю, что он чувствовал себя счастливым, если кто-то не влюблен в него, не тянется к нему как к магниту, не помогает ему лучше понять себя самого, не обещает ему что-то. Я не знаю, что именно. Возможно, они обещали ему, что в мире всегда будут женщины, которые будут проводить с ним свои самые лучшие, яркие, светлые часы, чтобы заботиться и защищать то превосходство, которое он любовно вырастил в своем сердце.