Богатыри и витязи Русской земли. Образцовые сказки русских писателей - [55]

Посадил первый брат виноградный куст — ничего не выросло.

Посадил второй брат виноградный куст — только сухая тычинка осталася.

Насадил третий брат молодых корней — разросся сад, как божий рай: весной цветами, как снегом, все обсыпано, а осенью яблоками, как золотом и кумачом, обвешано. И сами едят, и на ярмарку возят, и впрок на всякий случай кладут.

Г. П. Данилевский Озеро-слободка

Как-то по озеру с удочкой ездил рыбак в перелеске;

Рыба почти не ловилась, и стал он домой собираться.

Вдруг и поймалась одна, да такая красивая рыбка,

Что ни пером описать, ни в словах рассказать не сумеешь.

Чуть он в ведерко успел перебросить вертлявую рыбку,

Тихо пред ним поднялась над пучиною рыбка постарше,

Бледная вся, будто кто испугал ее, вышла наружу

И человеческим голосом вскрикнула так над водою:

— Где ты, дитя мое, где ты, моя неразумная рыбка?

Стадо пора загонять; погляди, закатилося солнце…

Где ты, откликнись, дитя! али хищная цапля речная

В когти из волн подхватила тебя, моя рыбка родная?

Долго сновала по озеру, в страхе и трепете, рыбка,

Долго рыбак, опустивши весло, с челнока дивовался…

Взял напоследок ведро он, привстал и откликнулся рыбке:

— Вот твое дитятко, вот; ты возьми свою дочку, пожалуй,

Но уговор лучше денег: поведай по истинной правде,

Что ты за диво сама и какие края ваши воды?

Быстро плеснувшись в воде и уставя пугливые глазки,

Так начала говорить замирающим голосом рыбка:

— Ох, человек, много лет той поре, как на этой поляне,

Вместо воды, камышей и кустов, красовалась слободка;

В шумной слободке жила на дворе на широком молодка,

Много добра и богатства у ней по амбарам лежало,

Много далеких купцов и мирян к ней во двор заезжало.

Раз, о полудни, она на крыльце на тесовом сидела:

Дочь на руках убаюкав, с крыльца за ворота глядела;

Видит: идет от села человек, утомился бедняга,

Низко поклоны кладет у ворот и у окон слободки:

Просит он ковшик студеной воды у ребят и у старших…

Только не слышат ребята, играют себе по затишьям;

Старшие ж кто на гумне, кто с иглой али с пряжей уселся.

Вот подошел он ко мне, говорит: «Твоя хижина с краю,

Глушь за тобой и поля; я ж от жары изнываю;

Встань, захвати где-нибудь мне хоть каплю водицы студеной!»

Ум ли померк у меня, и теперь разгадать не умею;

Только в ответ старику я промолвила так, усмехаясь:

«Как, старина, разбудить, как покинуть мне малую дочку?

Хочешь напиться, так вон, погляди, и ручей под горою;

Полем успеешь дойти и авось не умрешь на дороге,

Здесь же у нас, в слободе, ты и капли воды не отыщешь!»

Странник поник головой и, как тень, из околицы вышел…

Вдруг, слышу я, в тишине по околице звуки несутся;

Точно посыпался град али где-то западали зерна…

Вижу — и замер мой дух: на столе сам собой, за порогом,

Брызнул кувшин, а за ним у дверей из печурки плеснуло;

Возле из погреба струйка воды, словно дым, поднялася,

Миски, лоханки и ведра всплывают, несутся к воротам,

Им же навстречу, смотрю, выбегают другие потоки!

В ближних дворах та же притча: всплывают шесты и заборы…

И не опомнилась я, как кругом берега поднялися;

Зелено стало в глазах; колыхаясь, осела слободка;

Там же, вверху, как туман, заходили студеные волны…

Ты не дивися, рыбак, если в озеро днем ты посмотришь:

Темные кочки на дне — это хижины нашей слободки;

Мелкие травки — сады, а ложбинки — пруды да колодцы.

Ранней зарею, пока не шелохнулись по лесу листья,

С берега ухо наставь ты к воде, тут сейчас и услышишь —

Как далеко-далеко, под тобой, в потопленной слободке,

Ветер по кровлям шумит, словно плещутся мелкие струйки,

Куры кудахчут, петух на гумне заливается звонко…

И раздаются в воде колокольные тихие звуки,

Будто засохший тростник от дуновения ветра

Тихо звенит над водой, над пустынным прибрежьем качаясь!

Рыбка замолкла, едва отливаясь на зыби стемневшей…

В волны ей бросил рыбак целых суток добычу обратно;

И, привязавши челнок меж осокой, обратно в потемках

Вышел на берег, безлюдный и дикий, с пустыми руками.

Кот Мурлыка [28] Береза

Береза росла на небольшой поляне, прямая, стройная, с белым стволом, с пахучими, лаковыми листочками. А кругом ее шумели старые дубы, цвели белым цветом и сладко благоухали раскидистые большие липы, зеленели зелеными иглами яркие, бархатные пихты, круглились иглистыми шапками красные сосны, и постоянно дрожали, как будто от страха, всеми своими серо-зелеными листочками горькие, траурные осины. Одним словом, кругом березы была целая роща, хотя и небольшая, но очень красивая.

Береза росла и помнила, как она росла. Она помнила, как трудно было рыться и отыскивать в земле пищу ее молодым корешкам. То земля была очень рыхла, то слишком жестка, то вдруг камень мешал расти какому-нибудь ее корешку, и тот поневоле должен был отходить в сторону, а другие, упрямые, не хотели отойти и умирали; зато другим от этой смерти было просторнее.

«Почему же, — думала береза, — земля не везде одинакова? То много чересчур в ней пищи, то мало, то совсем нет и зачем эти камни на дороге? Как все это скучно!»

Когда весной солнце отогревало березу и она просыпалась от долгого зимнего сна, ей было так хорошо… Солнце светило ярко, приветливо грело. Воздух был полон теплых паров, земля как будто сама предлагала проснувшимся корешкам сочную, вкусную пищу. Все это было так хорошо. И береза развертывала свои смолистые, пахучие почки. Она вся радовалась, вся благоухала, вся одевалась мелкими, яркими желто-зелеными листочками.