Богатые тоже скачут, или Где спит совесть - [18]

– …? – застыл он, уставясь на меня в таком изумлении, как будто я ему сей момент подарила миллиард на мелкие расходы или процитировала Плутарха в подлиннике.

Нет, я могу, конечно. Но зачем?.. Чтобы опять стал на меня смотреть, как баран на новые ворота? Я от таких взглядов, может, дырками начинаю покрываться. У меня на его вытаращенные зенки уже аллергия!

– Или почему человек твоей внешности пробавляется кражей девушек, когда достаточно познакомиться и чуточку поухаживать? Да что поухаживать – просто ласково посмотреть?!

Выражение его лица было непроницаемым, но подсознательно я почувствовала, как он напрягся всем телом.

Да-а-а… Может, ему задачу Булоса[9] озвучить и вырубить философским нокаутом?.. Или подождать и добить пока вручную?

– А ты безмерно любопытна, котенок, – очухался Никос и встал, отвернувшись к морю. Вздохнул. – И задаешь опасные вопросы. – Красавец-грек хищно раздул ноздри и освободил туго затянутую бабочку. – Думаешь, это отвлечет меня от главного?

– А что у нас главное? – невозмутимо задала я чисто риторический вопрос. Почему риторический? Да тут и гадать нечего. Шуточки о том, что у мужчины главное, давно засоряют Интернет, а еще раньше – целыми тысячелетиями муссировались за столом на кухне под хохот представителей обоих полов.

– Э-э-э… – Его рука потянулась к моему плечу.

Я ловко отшатнулась. А вот без рук! Не надо нам преждевременных страстей за бокалом пива! Успеется!

– Тут смотря что считать главным, – пожала я плечами, ерзая в плетеном кресле и устраиваясь поудобнее. – В моем случае любой вопрос ведет к твоему поражению…

Мужчина резко повернулся, выдернул меня из кресла и прижал к себе. И меня стало как-то очень мало… Я просто потерялась на этом громадном поле деятельности.

– Почему с тобой так трудно! – пробормотал он, оттягивая мою косу и намереваясь поцеловать.

– А кому сейчас легко? – философски вопросила я, щупая объект, который мне настойчиво навязывали.

Не то чтобы мне прямо все нравилось, но и видимых дефектов не нащупала. В моральный аспект данного вопроса углубляться не будем – кое-кому поможет только лоботомия!

– Не елозь по мне, – предупредил мужчина, начиная кампанию по охмурению и соблазнению.

– А то?.. – Параллельно я раздумывала над тем, что лучше сделать первым: соблазниться или охмуриться? Ужас! Прямо раздвоение личности!

– А не то… – И он так тесно ко мне прижался, что я подумала: «Ой! Ого! Ни фига себе! И это все мое? Мне столько не надо!»

Когда я собралась донести до него последнюю мысль, то не успела по причине занятости рта.

Он меня поцеловал… И знал ведь, гад, что делал! Поцелуй, начавшийся как захватнический и жесткий, плавно перетек в нежный и ласковый, а я из обычного состояния перетекла в агрессивное!

Какое там соблазнение! Тут происходила диффузия, и я была против!

Честное слово, я вполне уступчива! Уже была готова охмуряться до Шопенгауэра… но все в этом мире имеет какие-то пределы!

Нельзя вот так набрасываться на бедную маленькую беззащитную пиранью и моментально требовать ответа на физическое действие! Ведь можно наткнуться на активное, яростное противодействие, и тогда оборзевшего чернобрового нахала спасет только…

В кармане смокинга завозился-завибрировал мобильный телефон.

– Это для усиления эффекта? – подпрыгнула я, отстраняясь от двухметровой печки. – Если сам не сможешь, так прогресс под рукой?

Никос чертыхнулся сквозь зубы. Одной рукой нащупал телефон, другой пригреб меня обратно и ответил на звонок:

– Никос.

Честное слово, прозвучало как «Саурон»!

Выслушал и быстро-быстро начал говорить по-гречески. Я затаила дыхание и растопырила органы слуха. Надеюсь, они не слишком явно вибрировали!

Какое количество ценных сведений можно получить, только оказавшись в нужном месте в нужное время!

Спустя какое-то время, потраченное Казидисом на ценные указания и возмущение падением курса акций его предприятий, мне стало скучно, тесно и жарко.

Притиснутая насильно к его горячему, крепкому телу, я силой мысли буравила белую сорочку и предлагала всем соучастникам преступления отправиться на прогулку в особо отдаленные южные края, именуемые адом.

Наши действия совпали: он отключил телефон, а я отключила совесть! Только он спрятал аппарат в карман, а я выставила отсутствие у меня одного из важнейших качеств наружу и потопталась у него на штиблетах.

– Прости, котенок, что разочаровал, – скривился Никос, но из рук не выпустил. А все потому, что у этого гада были уже обе руки свободны! – Но мне нужно срочно уехать!

– Мне – тоже! – лучезарно улыбнулась я, попутно задумываясь, что бы поувесистее уронить ему на голову.

– Ты подождешь меня здесь! – непреклонно ответил мужчина. – Я вернусь, и мы продолжим с того же места!

– Сбрендил? – ужаснулась я. – Мне что, тут так огрызком и торчать? Мы так не договаривались!

– Мы вообще еще ни о чем не договорились. – Меня окинули таким взглядом, который можно было смело патентовать как рентген.

– Кто ж виноват, что у тебя менталитет, как у осла? – возмутилась я, отчетливо понимая – мне ничего не светит! Ни в конце тоннеля, ни в начале!

– Не стоит оскорблять романтично настроенного мужчину, – с показной ласковостью сказал Никос и та-а-ак посмотрел на мои губы, что я почувствовала себя Гретхен. И засмущалась. – Вот и умничка, – рассмеялся поганец, неверно истолковав мои глазки, опущенные долу.