Богатство военного атташе - [10]
— Мне все еще кажется, что я плыву, — признался Платон, вытирая усы салфеткой и подкладывая себе новую порцию. — Это не приведи господь, как нас с мама трепало в открытом море. Шторм — десять баллов!
— Не слушай его, Алексей, — сказала старая графиня. — Он все время преувеличивает. Капитан говорил — четыре балла.
— Вы, мама, тоже мне говорили, что я преувеличиваю, когда я вам доложил, что мужики в Кромовке заняли весь наш дом. — И к брату Алексею: — Мне староста успел написать. Ты знаешь, кто теперь там всем заправляет у нас в Кромовке? Артемка! Паршивец! Помнишь его?
— Подожди. Это кучерский сын, — сказал Алексей. — Рыжий?
— Именно, рыжий. — Платон подлил себе вина. — Вообрази только: сын нашего кучера — хозяин Кромовки, родового имения. Каково? — И удивленно поднял брови.
— Может быть, это ненадолго, — предположила Елизавета Витальевна.
— Ненадолго? Это вам так представляется здесь, в Париже. Помнишь, Алеша, отец наш говорил: вот когда народ пойдет с топориками…
— Это уже случалось в русской истории.
— Но чтобы армия была на стороне революции — так не было. Это, брат, не фунт шоколада. Я до сих пор не могу поверить, что мы здесь, у вас. Мне все это кажется сном. А помнишь, Алеша, как ты на спор переплывал пруд со связанными руками и чуть не утонул? Мне влетело, а тебе ничего не было. Мама тебя баловала.
— Опять преувеличение. Я Алешу никогда не баловала. Тебя баловала, ты — младший.
Алексей Алексеевич улыбнулся:
— А помнишь, как ты произносил «свёкла» и «клюква»? Получалось: клёкла и клюкла.
— Не помню.
— А я помню.
— Что ни говорите, а нет кухни лучше французской. — Софья Сергеевна поднялась из-за стола. — Проводите меня, душечка, — попросила она Елизавету Витальевну, — а то я стоя усну.
Женщины ушли.
— Алексей, — сказал Платон, — я не хотел говорить при мама. В Петербурге, в Москве — повсюду аресты, расстрелы. Я как подумаю, что там у нас в Кромовке, со мной что-то нехорошее делается, ей-богу… Что ты думаешь предпринять, когда вспыхнет гражданская война?
— А она вспыхнет?
— Фактически она уже началась. Я думаю, французы нас поддержат. И англичане.
— Интервенция? А чем будем расплачиваться?
— Россия велика… чем-то, конечно, придется поступиться… В одном я твердо убежден: или мы — или они. Третьего не дано.
IX. Июнь 1918 года. Разрыв с семьей
Софья Сергеевна Кромова водила Алексея Алексеевича и невестку по комнатам небольшой квартиры. Повсюду в беспорядке громоздились вещи, лежали распакованные чемоданы.
— Здесь будет гостиная, — сказала Софья Сергеевна. И к невестке: — Пойдемте, Лиз, я вам покажу, как я думаю обставить свою спальню.
Женщины вышли, оставив Алексея Алексеевича одного. Он подошел к столу, на котором были свалены фотографии в рамках, лежал толстый, в сафьяновом переплете семейный альбом.
Кромов открыл его с конца, стал перелистывать. Вот он сам в полевой форме поручика… Вот группа молодых прапорщиков в новых офицерских мундирах… опять он в кавалергардском крылатом шлеме…
…Вот белый дом с колоннадой, высокое крыльцо, кусты жасмина… Потом фотография молодой женщины в белом платье и белой косынке, а рядом с ней мальчик в матроске…
— Доброго здоровьица, Алексей Алексеевич, — прогудел глухой старческий голос.
Старик с ворохом белья в руках остановился в дверях. Совсем седые, закрывавшие пол-лица усы топорщились в улыбке.
— Федор! — воскликнул Кромов. — Как же я рад тебя видеть, старый!
Он обнял старика, который бочком прижался к нему, не выпуская своей ноши.
— А уж я-то как рад, ваше сиятельство, — загудел Федор. — Евдокия Кузьминична моя все, бывало, любовалась на вас. Молодой, говорит, граф наш — голуба душа. Очень она вас обожала, покойница.
— Няня умерла? — У Алексея Алексеевича опустились руки. — Когда?
— Летошний год. Тихо так прибрал господь.
— Что же мне ничего не написали?
— Где ж было писать, ваше сиятельство? Все кверху дном пошло. Ничего, скоро мы с ней свидимся, даст бог.
— Что ты, Федор, зря бога гневишь?
— Нет, бога я уважаю. Он меня на трех войнах уберег. Только я — русский человек. Без ржаного хлеба долго не протяну… И какая здеся жизнь? Чужбина, известно, все чужое.
— Федор! — послышался голос Софьи Сергеевны. Старик засеменил через комнату.
— Домой возвернетесь, так на могилку ее сходите. В церковной ограде погребли. Непременно сходите, ваше сиятельство. Очень она вас обожала.
— А если мне дома не бывать? Но старик уже вышел из комнаты.
В этот вечер Вадим Горчаков был единственным гостем Кромовых. Кончили ужинать. Горничная убирала со стола. Подали кофе.
— Как видите, Вадим Петрович, — сказала старая графиня, — мы тут очень неплохо устроимся. И до Алеши совсем недалеко.
— Сегодня получено очень важное предписание Гран Кю Же. Просят меня освободить квартиру, — отозвался Кромов.
— Почему? — Софья Сергеевна с недоумением смотрела на старшего сына. — Что это за Гран Кю Же?
— Главная французская штаб-квартира. Особняк я занимал как представитель союзной армии. Ну, а теперь… — Алексей Алексеевич пожал плечами.
— Где же вы будете жить?
— Пока переберемся в какой-нибудь отель.
— С милым рай и в шалаше. — Елизавета Витальевна встала из-за стола и перешла в кресло в углу комнаты.
Произведения известного актера, режиссера и сценариста В. Ливанова разнообразны и по тематике, и по жанрам. К примеру, повесть «Агния, дочь Агнии» переносит нас в мир жестоких войн и набегов — в эпоху скифских завоеваний, и будет интересна широкому кругу читателей.
Сказка известного актера, режиссера и сценариста В. Ливанова.
В юности он был похож на наследного принца – зрители до сих пор помнят прекрасное утонченное лицо Василия Ливанова в фильме «Слепой музыкант». Собственно, он и был наследным принцем: третий в актерской династии Ливановых: внук артиста Николая Ливанова, сын знаменитого мхатовца Бориса Ливанова. Можно сказать, что судьбу Василия Ливанова определил круг завсегдатаев дома его родителей. Это Б. Пастернак, В. Качалов, Н. Черкасов. «Общение с отцом, с кругом его друзей – это моя школа в искусстве. У нас в доме перебывала вся советская творческая интеллигенция», – скажет позже Василий Ливанов. Василий Ливанов – чрезвычайно многогранный гений, без которого нельзя представить себе советский кинематограф и мультипликацию.
Василий Ливанов – выдающийся актер, режиссер, литератор, который приобрел широкую популярность после выхода фильмов «Коллеги», «Приключения Шерлока Холмса», «Дон Кихот», где сыграл главные роли. Необычайный успех приобрел также созданный Ливановым мультфильм "По следам «Бременских музыкантов». В предлагаемой читателям книге «лучший Шерлок Холмс всех времен и народов» рассказывает о своей интересной жизни, а рассказать ему есть что.
Василий Ливанов, известный актер, сын легендарного мхатовца Бориса Ливанова, вспоминает о дружбе своих родителей с Пастернаком. Искренние и восторженные детские впечатления автора от встреч с Борисом Леонидовичем органично сочетаются с серьезными размышлениями о творчестве и жизни знаменитого поэта. В книге приведены уникальные письма, документы, фотографии и рисунки из семейного архива Ливановых, воссоздающие неповторимую атмосферу жизни московской творческой интеллигенции 30-50-х годов прошлого века.
Василий Ливанов пишет замечательные сказки для детей. Изящные и лиричные, они ненавязчиво доносят до маленького читателя результаты раздумий мудрого и доброго взрослого человека.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Действие исторического романа итальянской писательницы разворачивается во второй половине XV века. В центре книги образ герцога Миланского, одного из последних правителей выдающейся династии Сфорца. Рассказывая историю стремительного восхождения и столь же стремительного падения герцога Лудовико, писательница придерживается строгой историчности в изложении событий и в то же время облекает свое повествование в занимательно-беллетристическую форму.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В основу романов Владимира Ларионовича Якимова положен исторический материал, мало известный широкой публике. Роман «За рубежом и на Москве», публикуемый в данном томе, повествует об установлении царём Алексеем Михайловичем связей с зарубежными странами. С середины XVII века при дворе Тишайшего всё сильнее и смелее проявляется тяга к европейской культуре. Понимая необходимость выхода России из духовной изоляции, государь и его ближайшие сподвижники организуют ряд посольских экспедиций в страны Европы, прививают новшества на российской почве.
Владимир Войнович начал свою литературную деятельность как поэт. В содружестве с разными композиторами он написал много песен. Среди них — широко известные «Комсомольцы двадцатого года» и «Я верю, друзья…», ставшая гимном советских космонавтов. В 1961 году писатель опубликовал первую повесть — «Мы здесь живем». Затем вышли повести «Хочу быть честным» и «Два товарища». Пьесы, написанные по этим повестям, поставлены многими театрами страны. «Степень доверия» — первая историческая повесть Войновича.
«Преследовать безостановочно одну и ту же цель – в этом тайна успеха. А что такое успех? Мне кажется, он не в аплодисментах толпы, а скорее в том удовлетворении, которое получаешь от приближения к совершенству. Когда-то я думала, что успех – это счастье. Я ошибалась. Счастье – мотылек, который чарует на миг и улетает». Невероятная история величайшей балерины Анны Павловой в новом романе от автора бестселлеров «Княгиня Ольга» и «Последняя любовь Екатерины Великой»! С тех самых пор, как маленькая Анна затаив дыхание впервые смотрела «Спящую красавицу», увлечение театром стало для будущей величайшей балерины смыслом жизни, началом восхождения на вершину мировой славы.