Богатая бедная Лиза - [65]

А я только отмахнулась:

— Да ну ее, эту Кирку, она соврет — не дорого возьмет. Сейчас не о ней, а о Зойке думать надо!

Что касается экстренно вызванного на подмогу Кости, то он тем временем к Зойкиной двери примерился и делал неутешительные прогнозы:

— Крепкая, зараза… Повозиться придется…

— Может, «скорую» заранее вызвать? — пришло мне на ум. — Чтобы они в случае чего уже готовы были. А то пока доедут…

Марго сочла мою мысль здравой и стала звонить на «03», я приволокла Косте обещанный топор и он, предварительно поплевав себе в ладони, решительно занес его над головой и размахнулся, когда по ступенькам каблучки застучали и прямо перед нами нарисовалась Зойка. Живая, здоровая и в приятном расположении духа, которое, впрочем, быстро улетучилось при виде открывшейся ей картины.

— Что это вы здесь делаете? — с ужасом уставилась она на застывшего с топором наперевес Костю.

— Зойка? Ты? — радостно заорали мы с Марго. — Ты таблетки для похудания глотала?

— Ну, глотала… Вчера три и сегодня одну, — растерянно промычала Зойка, — а что?

— Да так, ничего, — обменялись мы с Марго быстрыми взглядами. — Отлично выглядишь и вроде бы даже того… Похудела…

Думаете? — зарделась Зойка. — Честно говоря, мне тоже так кажется. Но я еще не взвешивалась.

— А ты взвесься, взвесься, — посоветовала ей Марго и тихонько попятилась в прихожую.

Я последовала ее примеру, а Костя, который по-прежнему бестолково топтался у Зойкиной двери с топором, громко шмыгнул носом:

— Так мы ее ломаем или нет?

ГЛАВА 26

А все ты, — высказывала мне Марго уже после того, как мы общими усилиями Костю от топора отодрали, — устроила панические настроения. А что было бы, выломай он дверь?

Я, естественно, оправдывалась:

А почему сразу я? Это все Антонина! В конце концов, она же про Викторию рассказала! А я что должна была думать?

— Ну, ладно-ладно, — наконец смягчилась Марго, — я тоже погорячилась. А логически рассуждая, у Виктории для ее гм-гм недомогания и другие причины могли быть.

— Это какие же? — конечно, заинтересовалась я.

— Да самые разнообразные, — греческие очи Марго подозрительно затуманились. — Банальное пищевое отравление к примеру, или еще что-нибудь… В любом случае к нашему главному расследованию происшествие с Викторией, какое бы оно ни было печальное, прямого отношения не имеет.

— А что имеет? — уточнила я с глубокомысленным видом, по ходу делу соображая, какое из наших многочисленных расследований главное. Что-то я в них запуталась, если честно. Тут тебе и утонувшая бедная Лиза, и таинственный Макс, свернувший себе шею в доме у ликеро-водочного олигарха, и бесследно исчезнувший Денис, и деньги, и таблетки… Прямо голова пухнет. Тем более на все про все только мы с Марго и остались. Поскольку на кондратовскую милицию чуть не поголовный мор напал, а ребята из ликеро-водочной безопасности какие-то заторможенные.

— Правильно ставишь вопрос, — похвалила меня Марго, — я бы даже сказала, профессионально. Так вот, я тебе так отвечу: как только мы в этом разберемся, нам все сразу станет ясно.

— Я тоже так думаю, — кивнула я, предчувствуя, что всей глубины последнего изречения Марго мне никогда не постичь. Не стоит даже и пытаться.

Поэтому я оставила Марго на кухне наедине с ее любимыми кастрюлями, а сама заглянула в детскую, чтобы морально поддержать Стаса, павшего жертвой бурной хозяйственной деятельности.

— Ну, и как самочувствие? — осведомилась я, устраиваясь у него в ногах.

— Немного лучше, — простонал он из-под одеяла, а ведь еще вчера, невзирая на свой поврежденный копчик, рвался в бой с кривой стенкой. А потом, спохватившись, про Лизу спросил. Мол, удалось ли узнать про нее что-нибудь новое.

— Пока ничего, — покачала я головой и зевнула, прикрыв рот ладонью.

После таких известий Стас взгрустнул и ударился в пространные воспоминания из области босоногого детства, связанные с бабой Нюсей и дедом Ипполитом, особенно напирая на то обстоятельство, что у Лизы с бабой Нюсей якобы буквально одно лицо. Но я с ним не спорила, хотя всем давно известно, что Лиза ему никакая не родственница. А чего с него, травмированного, возьмешь?

И вообще я так была довольна тем фактом, что Марго меня никуда не посылает и я могу наконец хоть немного дух перевести, что бредни Стаса на нервы мне не действовали. Даже забавляли местами. Когда он особенно трогательные события своей биографии описывал. Вроде того, как его пчела за язык укусила.

В такие моменты даже Ян с Туськой от своей бурной деятельности отвлекались, — а они как раз красили щенку когти моим лаком для нощей — и, открыв рты, слушали поучительные Стасовы истории.

Короче, обстановка была умиротворяющая и располагала к отдохновению. Взгляд мой то останавливался на забавных детских мордашках, то блуждал по стенам, цепляясь за знаменитый «триптих» работы Яна и Туськи, который постепенно стал у меня смутное чувство беспокойства вызывать. Я уж даже специально так села, чтобы он в поле моего зрения не попадал, а шея берет и сама выворачивается! К тому же по совершенно непонятной причине!

В результате мне ничего другого не оставалось, кроме как эту наскальную живопись разглядывать. А на ней, как вы, конечно уже знаете, была Лиза изображена. Причем в трех видах. В полный рост, сидящей на чем-то, наподобие спортивного козла, а также с широко растопыренными руками, то ли в полете, то ли в заплыве.