Бог после шести - [22]

“Черт, — подумал Виктор, — они действительно все разыгрывают умников”.

— Какой именно вещи? — Виктор старался сохранить вежливое внимание.

— Веры. Веры в бога. Истинно восточный человек — индиец, китаец — верит в своего бога сызмальства. У него бог всегда под рукой, и поэтому в транс ему легко впасть. Вера помогает. А европейцам, всяким там атеистам и рационалистам, транс просто недоступен. По существу чужд. Неверующий европеец никак не готов для таких дел. На формальном коньке здесь не прокатишься. Вера, только вера!

Костя состроил такую постную и кислую мину, что Виктору от души стало жаль парня. — Поэтому и не получается?

— Да, ничего. Не верю я! — воскликнул в отчаянии доморощенный йог. — Не верю, вот в чем беда, и никак не могу себя заставить. Не получается у меня вера, не обучен, не приучен.

Костя доверительно приблизился к Виктору и начал объяснять:

— Йогой я занялся по слабости здоровья. С легкими были нелады. Позвоночник барахлил. В общем, надо было вывозить организм. Вывез, отработал осанку, дыхание по Хатхе, диета и прочее. Самое смешное, что, когда начинал занятия, была у меня кое-какая вера. Не то чтобы очень, а так, завалященькая. Вообще верил в разные такие силы природные. Если б тогда, в детстве, мне кто-нибудь голову в этом направлении заморочил, то и получился бы из меня человек верующий. А вышло все наоборот. Чем больше я занимался йогой, чем крепче становилось мое тело, тем меньше оставалось у меня веры в некие неучтенные силы свыше. И сейчас я уже многого достиг и многое могу. И пора, по всему, переходить к трансу, к этому самому мощному виду йоговских состояний, и вот на́ ж тебе, обнаружилась моя духовная ущербность, йога убила во мне бога. Ни на грош веры нет.

Костя горестно улыбнулся и покачал головой. Они помолчали. Виктор постарался придать своему лицу выражение сочувствия — он был человеком вежливым. Костя помолчал, затем молвил:

— Вот мы с вами и познакомились. А точнее, вы узнали кое-что обо мне. А теперь расскажите о себе.

Виктор принялся было излагать свои незамысловатые биографические данные. Но это занятие оказалось не из простых. Хозяин то и дело перебивал его и пускался в пространные дополнения.

— Я… — начал было Виктор.

Но Костя тотчас продолжал:

— Я, собственно, почему попросил рассказать? Можно было бы и потом с вами поподробничать, но раз уж мы встретились, как не использовать случай? А затем, ведь наши притворяшки народ совсем не любознательный. Они заняты собой, это логично и неплохо. Но у них нет интереса к другим людям. А это уже нехорошо. Познать себя только с помощью себя нельзя. Приходится прибегать к содействию человечества. Притворяшки — они как артисты: им главное — себя показать. А я думаю, что надо быть и артистом и зрителем одновременно. Контроль, самоконтроль — в них большой смысл.

Услышав, что Виктор только из армии, Костя заявил:

— Армия? Это прекрасно! Сейчас среди моих лохматых друзей модно скулить и ругать армейскую дисциплину, а я люблю армию. В ней что-то есть. Ясность, например. Не правда ли? Нет, армия нужна нам. Что б там ни говорили хлюпики.

— А ты в армии был? — неожиданно для себя спросил его по-свойски Виктор.

— Нет, но я готовлюсь. Думаю, мне там будет легко и просто. Ведь что такое йога? По сути, одна из лучших армейских подготовок. Закаленный организм, тренированный дух и воля — что еще надо? Йога делает людей солдатами. Солдатами духа, правда.

— Не знаю, делает ли йога, но что армия делает солдатами — это точно. Там, без женщин, мы становимся совсем другими.

И вот здесь беседа молодых людей получила внезапный и неожиданный крен. Они заговорили о девушках. Эта тема заметно сблизила Виктора и Костю. И, окончательно перейдя на дружеское “ты”, они почувствовали себя давними знакомыми, почти приятелями.

— Ты давно уже знаешь этих… эту компанию? — спросил Виктор. Он еще немного стеснялся называть притворяшек их прозвищем.

— А тебя кто из них интересует? — Прямой взгляд Кости ясно говорил, что сплетничать о своих друзьях он с Виктором не станет.

— Да я вроде бы их всех видел, всех, кто собирается на нашей даче Новый год праздновать. Вот еще Люся, ей осталось сообщить, куда и когда приезжать. У нее ведь тоже нет телефона.

— Ах, Люська! — развеселился Костя. — Среди наших она очень забавно выглядит. — Люська наш медиум, — в ответ на поднятые брови Виктора объяснил Костя. — Она признанная наша дурочка, наша блаженненькая. Удивительное существо. Не человек и даже не животное. Растение. Да, растение. А что спросить с растения? Нечего. Оно растет себе и растет. Никому не мешает. И вообще — кому-то оно нужно? Притворяшкам, например, Люська нужна. Почему? Вопрос сложный. Возможностей у нее много. Ведь если дура, то все возможно. Ограничений почти нет. Ум — бог умного человека. Он мешает. Заметь — умного! А дурочке приходится искать других богов. Страсть какую-нибудь, или веру, или чувства, любовь, например. Может же глупый человек любить? А как же! Любовь дурака не стареет века. Такова Люська. Наше общественное богатство. А если говорить серьезно, то ум у нее, конечно, есть. Особый ум, первородный.