Бог пороха - [17]

Офицеры, с которыми он обедал, заинтересованно слушали, что он рассказывал о своих наблюдениях в Саске.

Сначала Ностор, потом Саск — очевидно, таков был план. При упоминании благородного Калвана самым сдержанным чувством было глубокое уважение с примесью поклонения герою. Но никто не знал о нем ничего до той ночи, когда он появился в крестьянской усадьбе и возглавил карательную экспедицию против напавших на деревню разбойников.

Кольчуги, мечи и ружейные замки Веркан продал оптом одному офицеру, остальное раздал подарками обитателям замка. Он видел благородного Калвана, как тот идет через толпу в доспехах, с рапирой и кольтом тридцать восьмого калибра на поясе. Он отрастил бороду, которой не было на фотографии, взятой Полицией Паравремени из Евро-Американо ко го сектора. На его руке висела красивая блондинка в кольчужных доспехах для верховой езды — Веркану сказали, что это дочь князя Птосфеса, Рилла. Он уже слышал историю, как она по ошибке подстрелила Калвана в стычке и велела доставить его в Тарр-Хостигос, чтобы выхаживать самой. Выражение счастливой собственницы, с которым она держала Калвана за руку, и нежность, с которой он на нее глядел, заставили Веркана улыбнуться. Улыбка застыла на губах и погасла в глазах, когда он подумал, что мог Калван ей рассказать по секрету. Вернувшись в «Красную алебарду», он потратил некоторое количество времени и денег в распивочной. Насколько он узнал, все были довольны появлением Калвана, по божественному повелению или без него. Потом Веркан ушел к себе.

Приложив пальцы к овалам, он открыл сундук и вытащил один сверкающий шар из медной сетки. От нажатия на незаметный рычажок шар раскрылся; Веркан вытащил проводок с микрофоном и довольно долго в него говорил.

— В настоящий момент, — заключил он, — ничто не указывает на какие-либо паранормальные мысли об этом человеке у кого бы то ни было. Пока что я не нашел никого, общение с кем убедило бы меня в обратном. Мне была предложена возможность служить в его войсках разведчиком, и я собираюсь это сделать. В этой работе мне может быть оказана некоторая помощь. Я найду место для посылки транспортера, где-нибудь и лесу возле Хостигоса. Тогда я пошлю шар. Веркан Валл, конец связи.

Веркан поставил таймер генератора поля перехода и включил антиграв. Потом, поднеся шар к окну, выпустил его из рук. Шар быстро поднялся в ночь, и там, среди множества ярких звезд, полыхнула вспышка. Быть может, метеор.

Калван сидел под деревом на камне, жалея, что нельзя курить, и понимая, что начинает бояться. Он выругался про себя. Страх ничего не значил, потому что, как только начнется, времени бояться не останется, но так бывало всегда, и Калван этого не любил. Здесь, на вершине горы, все было тихо, хотя рядом с ним сидели, лежали и полулежали двести человек, и еще пятьсот под командованием Чартифона и князя Птосфеса расположились в пятистах ярдах позади. И еще пятьдесят на сто ярдов дальше — цепь стрелков, вооруженных винтовками.

Это тоже было новое слово в военном лексиконе «здесь-и-сейчас». Первые стрелки на поле битвы за всю местную историю. Несколько винтовок были большими пятнадцати- или двадцатифутовыми мушкетами, калибра от восьми до шести, а в основном — аркебузы калибра шестнадцать и двадцать, размером и весом с мушкет времен Гражданской войны. Ими командовал этот греффтшаррский торговец, Веркан. Высказывались сомнения, можно ли такой ответственный пост доверять неизвестному иностранцу. Сомневающимся он сухо напомнил, что сам недавно был неизвестным иностранцем.

Впереди цепи Веркана, там, где защитники Тарр-Домбры полагали нейтральную территорию, спрятались пятнадцать снайперов. У всех у них были крупнокалиберные мушкеты, с нарезкой, снабженные диоптрическим прицелом, пристрелянные именно на нужное расстояние. Вот это состояние якобы нейтральний зоны подхода было наиболее многообещающим моментом всей операции. Деревья свели и пни выкорчевали, но носторцы считали, что Тарр-Домбру взять невозможно и никто не попытается этого сделать, а потому несколько распустились. На поле выросли кусты в половину человеческого роста, а за некоторыми можно было спрятаться даже стоя.

Но людей Калвана было бы трудно заметить даже на открытом месте. Шлемы были тщательно покрыты ржавчиной, как и доспехи, и каждый ствол, и каждое копье. Все были одеты только в зеленое и коричневое, и многие замаскировали шлемы и одежду зелеными ветками. Вся операция, в которой участвовали тысяча двести человек, была десятки раз отрепетирована, и на каждой репетиции некоторых выводили из строя, пока численность не падала до восьмисот.

Рядом послышался шум, как будто в кустах пасется дикая индейка, и голос произнес:

— Благородный Калван!

Это был Веркан, греффтшаррец. У него в руке была винтовка, и он был одет в серо-зеленый балахон с капюшоном, меч и цояс были замотаны коричневыми и зелеными тряпками.

— Я тебя не видел, пока ты не заговорил.

— Фургоны подходят. Они уже на вершине последнего перевала.

Он кивнул:

— Тогда начнем. — У него пересохло во рту. Как там в «По ком звонит колокол» насчет сплюнуть, чтобы показать, что ты не боишься? Этого он сейчас сделать бы не смог.