Бог, король и дамы! - [32]

— Конечно, — с досадой воскликнул молодой человек, — вам подавай красавцев и принцев, а на простого дворянина вы и не взгляните!

Девицы дружно рассмеялись.

— Жорж, вы почти красавец и почти принц, — лукаво заявила мадмуазель де Лимей и поцеловала юношу, желая заглушить возражения. — Ну так где наши проказники? — спросила она, когда Жорж-Мишель наконец улыбнулся.

— Там, где и должны быть, — ответил граф, вновь впадая в меланхолию. — Под замком… Одни… В темноте… И без ужина…

Общий крик ужаса был достойным ответом на печальную новость.

— Но почему?!

— Ах, Боже мой, все очень просто, — отвечал Жорж-Мишель, лихорадочно подыскивая подходящее объяснение. — Герцог де Гиз и принц Беарнский поспорили из-за одной дамы… — В глазах фрейлин загорелось жгучее любопытство, но шевалье затряс головой, давая понять, что честь дворянина не позволяет ему назвать имя счастливицы. — А потом в спор вмешался его высочество дофин… В общем, слово за слово… — граф де Лош развел руками. — Ее величество была очень недовольна.

Красавицы томно вздохнули, даже не подумав, что в силу своего возраста Гиз и Беарн могли спорить и драться из-за кого угодно, но только не из-за женщин. Привыкнув вызвать страсть у всех представителей мужского пола, начиная с несмышленых мальчишек-пажей и кончая седобородыми старцами, фрейлины не сомневались, что смогли поразить воображение юных принцев. И теперь мысль о том, что проказники были наказаны за подобную безделицу, заставила девиц потребовать от графа немедленных действий по спасению принцев. Немедленное спасение, с точки зрения фрейлин, заключалось в том, чтобы накормить милых мальчиков.

— Но как?! — расстроенный шевалье опустился на ближайший сундук. — Бедняги сидят под замком, а ключ у ее величества. А со стороны рва ни одна лестница до их окна не достанет.

— Так они заперты в своих покоях?! — заулыбались дамы и переглянулись.

— В покоях Анжу, — уточнил шевалье.

— И занесло же сюда эту святошу! — к величайшему недоумению шевалье прошипела мадмуазель де Лимей. Остальные фрейлины согласно закивали, озабочено сдвинули тонкие брови, с отвращением наморщили носики.

— Вы о ком? — удивился Жорж-Мишель.

— О бывшей жене Франсуа де Монморанси, — ответила за всех мадмуазель дю Руэ. — Она опять приехала пощипать беднягу.

— Ненасытная ханжа! — выпалила красотка де Версиньи.

— Старуха! — подхватила мадмуазель де Лимей. — Вы представляете, Жорж, ей уже двадцать восемь лет!

Юный граф де Лош и де Бар озадаченно внимал фрейлинам, не в силах понять, какое отношение к тяжкой участи принцев имеет приезд несостоявшейся жены маршала. Однако красавицы, вдоволь наохавшись и навозмущавшись, поспешили дать шевалье необходимые разъяснения.

— Эту святошу поселили как раз над покоями нашего красавчика, — со вздохом сообщила мадмуазель де Лимей. — Если бы там жила я, вы легко могли бы спуститься к принцам из окна моей комнаты…

Жорж-Мишель только пожал плечами, давая понять, что раз над комнатой герцога Анжуйского живет другая, так и говорить не о чем. Тем не менее фрейлины как-то странно примолкли, быстро переглянулись и теснее сомкнулись вокруг юноши.

— Решено, Жорж, вы полезете к ним через комнату святоши, — объявила мадмуазель де Версиньи.

— Она все равно ничего не заметит, — успокоила графа красотка дю Руэ. — У нее молитвенные экстазы…

— А даже если и заметит — неужели вы не сможете выкрутиться? — Мадмуазель де Лимей нежно провела рукой по щеке шевалье. — Вы же самый очаровательный шалунишка двора!..

— Но ее величество может меня наказать, — задумчиво произнес Жорж-Мишель. — Отправить в Венсенн или даже в Бастилию. — Мысль о том, что он тоже может пострадать, странным образом воодушевила юного шевалье и он почти не слышал обещаний красавиц броситься в ноги королеве-матери и в любом случае его утешить. — Ну что ж, я готов, — бодро сообщил граф, заслужив восторженные взгляды дам и несколько поцелуев. — А чем мне кормить кузенов?

Не успел шевалье договорить, как фрейлины унеслись прочь, и через каких-то четверть часа Жорж-Мишель стал обладателем веревочной лестницы и корзины, в которой обнаружил две бутылки вина, сыр, орехи, ветчину, конфеты, кусок пирога, несколько яблок, половину жареной курицы и надкушенный персик. Молодой человек был слишком привязан к своим родственникам, чтобы бросить перед ними яблоко раздора в виде этого аппетитного, пусть и надкушенного плода, и потому с удовольствием съел персик сам. Пересчитав яблоки и обнаружив, что их четыре, юноша счел возможным покончить с одним из них — естественно, самым крупным. Подкрепив таким образом свои силы, шевалье Жорж-Мишель отправился навстречу неизвестности.

Перед комнатой святоши не было не души, и Жорж-Мишель почти без опаски принялся исследовать замок «старухи». Осторожно просунул в замочную скважину булавку, поковырял, поймал кончиком стилета язычок засова и с тихим щелчком отомкнул дверь. Как-то на спор шевалье уже приходилось проделывать подобное и молодой человек гордился своим умением разбираться в хитроумных механизмах.

Дверь даже не скрипнула и юноша бесшумно скользнул внутрь. Осторожно отодвинул портьеру. Коснулся рукой стены, боясь потерять направление. И тут же налетел на табурет.