Бог как иллюзия - [7]

Менее жалким, но более шокирующим было письмо основателя Ассоциации молельного дома Голгофы из Оклахомы:

Профессор Эйнштейн, я верю, что каждый американский христианин ответит Вам: «Мы не откажемся от своей веры в нашего Бога и Сына Его Иисуса Христа, а если Вы не разделяете вероисповедание народа этой страны, то можете убираться, откуда приехали». Я делал всё возможное, восхваляя Израиль, а тут появились Вы и одной-единственной фразой из своих богохульных уст сумели свести на нет все попытки любящих Израиль христиан избавиться в нашей стране от антисемитизма. Профессор Эйнштейн, каждый американский христианин немедленно ответит Вам: «Либо отправляйтесь вместе со своей идиотской, лживой теорией эволюции обратно в Германию, откуда Вы приехали, либо прекратите попытки лишить веры людей, приютивших Вас, когда Вам пришлось бежать из родной страны».

Все эти религиозные критики верно поняли одну вещь: Эйнштейн не был одним из них. Он неоднократно возмущался, когда его зачисляли в теисты. Может, он был деистом, как Вольтер и Дидро? Или пантеистом, как Спиноза, философией которого он восхищался: «Я верю в бога Спинозы, проявляющего себя в упорядоченной гармонии окружающего мира, а не в бога, занимающегося судьбами и делами отдельных людей»?

Уточним ещё раз терминологию. Теист верит в сверхъестественный разум, который, помимо своей главной работы по первоначальному творению Вселенной, продолжает находиться в ней, чтобы наблюдать за дальнейшей судьбой своего творения и оказывать на неё воздействие. Во многих теистических системах божество глубоко вовлечено в людские деяния. Оно отвечает на молитвы, прощает или наказывает грехи, совершая чудеса, вмешивается в ход событий, печётся о хороших и дурных деяниях и знает, когда мы их совершаем (или даже помышляем совершить). Деист также верит в сверхъестественный разум, но деятельность этого разума ограничена созданием законов, определяющих развитие и работу Вселенной. Далее деистический бог в ход мироздания не вмешивается, и уж конечно он не заинтересован в делах людей. Пантеисты совсем не верят в сверхъестественного бога; они используют термин «бог» в качестве не имеющего сверхъестественной нагрузки синонима природы, или Вселенной, или проявляющейся в её работе гармонии. Деисты отличаются от теистов тем, что их бог не отвечает на молитвы, не интересуется грехами и исповедями, не читает наши мысли и не вмешивается в жизнь, совершая по своему усмотрению чудеса. Деисты отличаются от пантеистов тем, что деистический бог представляет собой своего рода космический разум, а не метафорический или поэтический синоним вселенской гармонии. Пантеизм — это приукрашенный атеизм. Деизм — сильно разжижённый теизм.

Имеются все основания считать, что знаменитые изречения Эйнштейна типа «Бог изощрён, но не зловреден», или «Бог не играет в кости», или «Был ли у бога выбор, когда он создавал Вселенную?» являются пантеистическими, а не деистическими и уж никак не теистическими. «Бог не играет в кости» нужно понимать как: «Сущность мироздания не базируется на случайности». «Был ли у бога выбор, когда он создавал Вселенную?» подразумевает: «Могла ли Вселенная образоваться каким-либо другим путём?» Эйнштейн использовал термин «бог» чисто в метафорическом, поэтическом смысле. Так же, как Стивен Хокинг и большая часть других физиков, время от времени прибегающих к языку религиозных метафор. Книга Пола Дэвиса «Рассудок бога» обитает где-то посередине между пантеизмом Эйнштейна и сложной формой деизма — и за неё он получил премию Темплтона (очень крупный денежный приз, ежегодно присуждаемый Фондом Темплтона учёному, готовому, как правило, сказать что-нибудь приятное о религии).

Давайте подведём итог эйнштейновской религии ещё одной цитатой из самого Эйнштейна: «Способность воспринимать то непостижимое для нашего разума, что скрыто под непосредственными переживаниями, чьи красота и совершенство доходят до нас лишь в виде отражённого слабого отзвука, — это и есть религиозность. В этом смысле я религиозен». В этом смысле я тоже религиозен, с той поправкой, что «непостижимое» не означает «закрытое для постижения». Но я предпочитаю не называть себя религиозным, ибо это приводит к неправильному пониманию. Такое неверное понимание вредно, ибо для большинства людей «религия» означает веру в сверхъестественное. Об этом хорошо сказал Карл Саган: «…если под “богом” подразумеваются физические законы Вселенной, то, безусловно, такой бог есть. Этот бог не удовлетворяет человеческие эмоциональные потребности… молиться закону всемирного тяготения глупо».

Интересно, что последнее замечание Сагана в 1940 году предвосхитил профессор Американского католического университета его преподобие доктор Фултон Дж. Шин в своих яростных нападках на Эйнштейна за его отказ от персонифицированного бога. Шин саркастически вопрошал, найдутся ли желающие отдать жизнь за Млечный Путь. По-видимому, он полагал, что приводит аргумент против позиции Эйнштейна, а не в её поддержку, поскольку далее следует: «В его космической религии есть одна ошибка — попавшая в название лишняя буква “с”». Трудно найти в убеждениях Эйнштейна комическое, однако мне хотелось бы, чтобы физики перестали использовать термин «бог» в метафорическом смысле. Метафорический или пантеистический бог физиков колоссально далёк от вездесущего, чудотворного, читающего мысли, наказывающего за грехи и внимающего молитвам бога Библии, священников, мулл, рабби и простых прихожан. По-моему, смешение этих двух понятий аналогично интеллектуальной измене.