Бог. Истина. Кривды. Размышления церковного дипломата - [2]
В результате очень скоро миллионы людей поняли: настоящее учение о Боге не может не претендовать на уникальность истины. Это учение надо знать – иначе нельзя называться христианами. И вокруг этого учения могут идти непростые споры, в которых надо не просто проявить красноречие либо обнаружить объем знаний, а понять, что сказал и говорит людям Сам Бог. А значит, никуда не денешься от изучения и написания богословских текстов.
К началу «религиозного ренессанса» позднесоветских времен наша Церковь подошла интеллектуально ослабленной. Людей, способных писать на богословские темы, было от силы три-четыре десятка. Лишь некоторые из них были допущены к преподаванию в духовных академиях и семинариях, к официальной церковной печати. Остальные считались неблагонадежными. Но и в «официальной», и в «диссидентской» среде выделялись две линии: одна была нацелена на компромиссы, на встраивание в «современность» и на всяческий «прогресс», другая – на верность православным традициям, на твердое следование тому, что написано в Библии, канонах, творениях святых.
Первая линия в «официальных» кругах была связана с Отделом внешних церковных сношений (ОВЦС) Московского Патриархата. Основные идеи этого направления заимствовались у либеральных философов начала XX века, «прогрессивных» богословов русской эмиграции, а иногда даже непосредственно у их учителей – теологов католического и протестантского мира. После кончины, обычно насильственной, почти всех преподавателей и большинства выпускников старой богословской школы к руководству церковными учреждениями приходили талантливые самородки, обычно не имевшие собственной интеллектуальной позиции. Таким, например, был знаменитый митрополит Никодим (Ротов), в 60-е и 70-е годы возглавлявший ОВЦС. Человек мощного ума и недюжинной энергии, он с энтузиазмом взялся за новое дело – восстановление контактов Русской Церкви с зарубежным миром.
Впрочем, для полноценной работы на Западе нужно было выступать с интеллектуально состоятельными речами, представлять позицию по огромному кругу вопросов. Причем ожидалось, что тамошней публике – эмигрантской, западной или восточной, православной или католической, протестантской, иудейской или неверующей – российский представитель понравится. Именно это оценивалось церковными и светскими властями как один из главных показателей успеха в работе. И именно ради того, чтобы быть «принятыми» в кругах, жестко контролируемых западными элитами, было де-факто решено выработать приемлемую для них – но одновременно и для хрущевско-брежневских советских властей – богословскую позицию. А также забыть опыт 1948 года, когда – при Сталине – в Москве было собрано совещание Православных Церквей мира, которое фактически выдвинуло претензию на создание именно в России нового центра христианского мира. Без оглядки на Ватикан или кого-либо еще. При Хрущеве с параллельными центрами решили дружить – а в реальности стали заискивать перед ними, подстраивая под них русскую богословскую мысль.
Кому-то мои слова могут не понравиться, но я убежден, что настало время преодолеть «парижское пленение» русского богословия. <…>В православной традиции всегда в равной степени почитались разные тексты: от крупных научных богословских трактатов до кратких слов, которые произносили юродивые. Между этими двумя полюсами много другого – соборные определения, литургические тексты, пастырская проповедь, полемика с иноверцами и безбожниками, апологетика, наставления и письма известных духовников, изречения старцев. Все эти явления христианской мысли, безотносительно к их форме, в истории Церкви многажды отражали Божественное откровение. И если мы посмотрим на все это многообразие христианского послания в русской традиции, то мы увидим, что очень часто именно она стремилась быть максимально близкой к Писанию, к откровению Самого Бога, даже если это откровение кому-то в те или иные моменты казалось неудобным, неполиткорректным, слишком острым для успокоенной совести обывателя.
Впрочем, мира в отношениях с теми, кому чужд, неприятен или ненавистен дух благой вести Христа, Бог нам и не обещал. И значит, нужно об истине свидетельствовать, даже если это кому-то очень не нравится и этот кто-то, иногда по прямому наущению врага рода человеческого, побуждает нас молчать или говорить только приятные внешним людям вещи. <…>
Сегодня очень нужны православные интеллектуалы, способные мыслить независимо и одновременно хранить верность традициям тех народов, которые крепко связаны с евангельской вестью. Нужны люди, способные критически оценить некоторые штампы XX века и помнить о том, что наша главная и единственная лояльность – это лояльность Христу. Да, немаловажно, что о нас скажут люди, но не зря же сказано в Писании: «Горе вам, когда все люди будут говорить о вас хорошо, ибо так поступали с лжепророками отцы их» (Лк. 6, 26). По крайней мере, это очень плохо, когда речь идет о вопросах, которые касаются Божией правды и человеческих неправд. Нам нужно угождать не миру, но Богу и главное для нас – не что скажут люди, а что скажет Господь, увидев нас на Страшном Суде.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Мемуары бывшего «церковного Суркова», протоиерея Всеволода Чаплина, до недавнего времени отвечавшего за отношения Русской Православной Церкви с государством и обществом, – откровенный рассказ «церковного бюрократа» о своей службе клирика и внутреннем устройстве церковного организма.Отец Всеволод за двадцать лет прожил вместе с Церковью три эпохи – советскую, «перестроечно»-ельцинскую и современную. На его глазах она менялась, и он принимал самое непосредственное участие в этих изменениях.Из рассказа отца Всеволода вы узнаете:• как и кем управляется церковная структура на самом деле;• почему ему пришлось оставить свой высокий пост;• как Церковь взаимодействует с государством, а государство – с Церковью;• почему теократия – лучший общественный строй для России;• как, сколько и на чем зарабатывают церковные институты и куда тратят заработанное;• почему приходские священники теперь пьют гораздо меньше, чем раньше……и многие другие подробности, доселе неизвестные читателю.Несомненный литературный талант автора позволил объединить в одной книге истинный публицистический накал и веселые церковные байки, размышления о судьбах веры и России (вплоть до радикальных экономических реформ и смены элит) и жанровые приходские сценки, яркие портреты церковных Предстоятелей (включая нынешнего Патриарха) и светских медийных персон, «клир и мiръ».
Всеволод Чаплин – одна из ярких и не однозначных фигур современной церкви. Порой его высказывания вызывают бурную реакцию общества и яростные споры. Однако отца Всеволода отличает не только решительность, но искренность и честность, прежде всего, перед самим собой. Священник, журналист и писатель в своей новой книге рассказывает об основах православия и важнейших проблемах, встающих перед христианами в XXI веке.
В своей новой книге Всеволод Чаплин размышляет как о самых обыденных вещах, так и о возвышенных. Этак – книга бескомпромиссно честный монолог священника и гражданина, разговор с самим собой и с читателем. Книга-размышление о месте христианства в современном мире и о роли каждого христианина. Что значит быть православным? В чем причина кризиса западных церквей? Кому выгодно отделение церкви от государства? Как человеку избежать простых путей, ведущих в бездну отчаянья и духовной пустоты? Какие ловушки готовит верующему мир? Всеволод Чаплин не дает однозначных ответов, его выводы всегда неожиданны и неоднозначны.
Наиболее полная на сегодняшний день биография знаменитого генерального секретаря Коминтерна, деятеля болгарского и международного коммунистического и рабочего движения, национального лидера послевоенной Болгарии Георгия Димитрова (1882–1949). Для воссоздания жизненного пути героя автор использовал обширный корпус документальных источников, научных исследований и ранее недоступных архивных материалов, в том числе его не публиковавшийся на русском языке дневник (1933–1949). В биографии Димитрова оставили глубокий и драматичный отпечаток крупнейшие события и явления первой половины XX века — войны, революции, массовые народные движения, победа социализма в СССР, борьба с фашизмом, новаторские социальные проекты, раздел мира на сферы влияния.
В первой части книги «Дедюхино» рассказывается о жителях Никольщины, одного из районов исчезнувшего в середине XX века рабочего поселка. Адресована широкому кругу читателей.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.