Бог гонгов - [6]

Дверь комнаты распахнулась, и на пороге, словно в портретной раме, вырос элегантный негр. Глаза его просто выкатывались из орбит, черный шелковый цилиндр был все так же чуть сдвинут набок.

— Эй, — завопил он, по-обезьяньи обнажая зубы, — эй, вы что тут? Грабите цветного джентльмена, отбираете его приз? Хотите спасти этого труса-итальяшку?

— Поединок всего лишь откладывается, — спокойно ответил лорд Пули. — Через несколько минут я вам все объясню.

— А вы кто такой, чтобы… — вскричал Черный Нед, приходя в бешенство.

— Я лорд Пули, — отозвался аристократ с достойной сдержанностью, — секретарь организационного комитета.

Советую вам немедленно выйти из комнаты.

— А это еще кто? — чернокожий боксер презрительно указал на священника.

— Меня зовут Браун, — промолвил тот, — и я советую вам незамедлительно покинуть эту страну.

Несостоявшийся чемпион в ярости застыл на месте, но вдруг, к вящему изумлению Фламбо, как, впрочем, и всех остальных, рванулся прочь, с шумом захлопнув за собой дверь.

— Вы любите Леонардо да Винчи? — спросил отец Браун, разглядывая плакат и ероша тусклые волосы. — Великолепная итальянская голова.

— Знаете что, — не выдержал лорд Пули, — поверив вам на слово, я поступил на свой страх и риск. Теперь, я полагаю, вы объясните нам, в чем дело.

— Вы совершенно правы, милорд, — ответил патер, — и мой рассказ не будет слишком долгим.

Он засунул кожаный томик в карман пальто.

— Я думаю, мы и без того уже многое понимаем, но, чтобы убедиться в моей правоте, вам стоило бы заглянуть сюда. Негр, который только что удалился, принадлежит к числу опаснейших людей на свете, ибо ум европейца сочетается в нем с кровожадными инстинктами дикаря. Аккуратную маленькую бойню, столь привычную его соплеменникам, он превратил в тайное сообщество убийц, пользующихся самыми последними достижениями науки. Правда, ему неизвестно ни то, что я знаю об этом, ни тем более то, что у меня нет доказательств.

Все молчали, и священник продолжил свой рассказ.

— Допустим, я хочу кого-нибудь убить. Разумно ли остаться наедине с жертвой?

Лорд Пули взглянул на маленького патера, и глаза его вновь блеснули ледяным сарказмом, но вслух он произнес:

— Если вы хотите кого-то убить, я бы посоветовал вам поступить именно так.

Отец Браун отрицательно покачал головой, будто был весьма искушен в убийствах.

— Вот и Фламбо так считает, — со вздохом вымолвил он. — Но подумайте сами: чем сильнее человек ощущает свое одиночество, тем менее он должен быть уверен, что он действительно один. На самом деле его окружает пустое пространство, и он особенно заметен. Вы видели когда-нибудь с вершины холма, как пахарь одиноко бредет за плугом? А пастуха среди долины? Приходилось ли вам, взобравшись на скалу, видеть одного-единственного человека на песчаном берегу? Вы бы заметили, если бы он расправился с крабом? Так неужели от вас ускользнуло бы, если бы он расправился с кредитором? Нет, нет и нет! Умный убийца, скажем, вы или я, никогда бы не стал искать полного одиночества, ведь это невозможно.

— А что бы он сделал?

— Только одно, — ответил маленький священник. — Он сделал бы так, чтобы окружающие смотрели в совершенно ином направлении. Человек задушен прямо у стадиона в Эпсоме. Да будь стадион пустым, всякий мог бы случайно увидеть преступление, — от бродяги, устроившегося под забором, до мотоциклиста на проселочной дороге. Но никто ничего не заметил на переполненном стадионе, когда трибуны бушевали, а всеобщий фаворит выходил, или не выходил, в финал. Галстук жертвы превращается в удавку, тело спрятано за распахнутой настежь дверью — и все это в один момент, в тот самый, нужный момент. Именно так, должно быть, случилось, — продолжал он, обращаясь к Фламбо, — с тем беднягой, чье тело я обнаружил под деревянным настилом. Убитого сбросили в провал, который отнюдь не был случайным, в кульминационный миг концерта, скажем, в ту минуту, когда смычок знаменитого скрипача с силой ударил по струнам или великий певец взял необыкновенную ноту.

Точно так же в нашем поединке удар, который отправил бы противника в нокаут, оказался бы не единственным в этом зале. Вот такой маленький фокус перенял у своего бога Гонгов чернокожий боец.

— Кстати, итальянец… — начал лорд Пули.

— Он к этой истории не имеет никакого отношения, — заверил отец Браун. — Да, он привез сюда нескольких своих соотечественников, но наши милейшие приятели — не итальянцы. Это мулаты, квартероны, окероны, африканские полукровки, хотя для нас, англичан, все иностранцы, если они грязны и темноволосы, на одно лицо. Кроме того, — добавил он, улыбнувшись, — боюсь, англичане не слишком склонны различать заповеди моей религии и дикарские верования вуду.

Прежде чем обоим друзьям довелось вновь побывать в Сивуде, и задолго до того, как полностью утихла буря погони за тайным обществом, в маленький курортный городок нагрянул весенний сезон. Прибрежную полосу заполонили семьи отдыхающих, купальщики, странствующие проповедники, негры-оркестранты.

Заговорщики вместе с их странными целями рассеялись в неизвестности. Тело человека из гостиницы обнаружили на мелководье, запутавшимся в морских водорослях; правый глаз его был мирно прикрыт, левый же, поблескивавший, как стекло в лунном свете, смотрел в небо.