Боевые слоны в античности и раннем средневековье - [8]

. Данное предположение очевидным образом противоречит описанию битвы при Рафии, сделанному Полибием, согласно которому в составе обеих армий, сирийской и египетской, были слоны с башнями на спинах. Поэтому М. Б. Чарльз выдвигает гипотезу, согласно которой в армии Птолемея IV также были индийские слоны. Опираясь на данные Полибия, Ливия и Ап-пиана, исследователь приходит к выводу, что даже карфагеняне в ходе Пунических войн не устанавливали башни на спинах слонов[63]. Индийские слоны, захваченные египтянами у Селевкидов, могли якобы даже давать потомство в Египте[64]. Данная теория скорее оригинальна, чем убедительна. Африканские слоны, которых использовали Птолемеи, карфагеняне и ну-мидийцы были не настолько малы, чтобы не поднять башню с 2 или даже 3 легковооруженными воинами. Вопреки утверждению М. Б. Чарльза в наших источниках можно отыскать вполне конкретные указания, подтверждающие это. Нумидийский царь Юба, боровшийся вместе с помпеянцами против Цезаря, привел своим союзникам слонов, на которых были установлены башни [[Caes.], Bell. Afr., 30]. После поражения помпеянцев большое количество этих зверей попало в руки победителей. Позднее они были использованы Цезарем во время цирковых зрелищ, устроенных им для народа. Согласно утверждению Плиния, во время одного из этих боев Цезарь вывел на арену 20 слонов, на которых находилось 60 бойцов, следовательно, по три человека в башне [Plin., HN, VIII, 7][65]. Несомненно, это были африканские слоны, захваченные в битве при Тапсе, поскольку вряд ли в Риме после крушения державы Селевкидов могли тогда видеть индийских слонов.

Гипотезу М. Б. Чарльза, о том, что карфагеняне не устанавливали башен на спинах слонов, поддерживает и Дж. Тойнби[66]. Их мнение, как было уже отмечено выше, базируется на том, что в наших литературных источниках нет упоминаний о башнях на слонах в карфагенских армиях. Однако это не совсем так. О башнях на карфагенских слонах говорит поэт Лукреций [Lucret., De rer. nat., V, vs. 1302]:

Там и луканских волов, змееруких

и видом ужасных,

С башней на спинах, сносить приучили

ранения пуны

И на войне приводить в смятение

полчища Марса[67].

(Пер. Ф. Петровского)

Даже если слова Лукреция являются всего лишь укоренившимся представлением о боевых слонах, мы тем не менее не можем предположить, что карфагеняне, видевшие башни на слонах Пирра, упустили бы случай воспользоваться этим полезным изобретением. К тому же использование башен нумидийцами является вполне определенным доказательством того, что они научились этому от карфагенян. По всей видимости, недалек от истины Д. Хэд, полагающий, что карфагеняне пусть не всегда, но все же использовали башни с экипажем, состоящим из двух метателей дротиков, подобно тому как это было в армии эпирского царя[68].

Всем слонам давали имена, некоторые из них сохранила для нас историческая традиция. Самого большого и сильного слона в армии Пирра звали Никон [Plut., Pyr., 33, 5]; в армии Антиоха III были слоны Аякс и Патрокл, специально обученные искать в реках брод [Plin., VIII, 11], у карфагенян самого храброго слона звали Сур: в бою против римлян он дрался так отчаянно, что потерял один бивень [Plin., NH, VIII, 8]. За свою отвагу слоны получали знаки воинского отличия в виде серебряных украшений [Plin., VIII. 11].

Участие слонов в военных действиях неизбежно было связано с получением животными ранений различной тяжести. Несомненно, что существовали особые врачи, специализировавшиеся на лечении раненых или заболевших животных. Некоторые сведения об этом сохранил для нас Страбон. Согласно ему, «слоны страдают множеством болезней, которые с трудом поддаются лечению. Лекарством против глазной болезни служит промывание глаз молоком; от большинства же других болезней помогает питье черного вина; при ранениях применяют топленое коровье масло (так как оно выводит из тела острые кусочки железа), а нарывы размягчают, прикладывая кусочки свинины» [Strab., XV, 1, 43; пер. Г. А. Стратановского; cf. Arr., Ind., 14, 9].

Какой бы большой ни была польза, которую могли принести слоны на полях сражений, древние очень быстро поняли, что использование огромных животных в военных целях было сопряжено с большим риском для собственных армий. «Когда они одновременно напуганы и ранены, — сообщает Плиний, — они упрямо отступают назад и столь же страшны для своих, как и для неприятеля» [Plin., HN, VIII, 9][69]. Повернувшие вспять животные очень часто были причиной крупных военных неудач тех армий, в которых они использовались. «Это двоякий род помощников, и в отношении своих они сильнее неистовствуют. Ведь на врага они идут по приказу, а на своих их гонит страх» [Curt., VIII, 14][70]. Иногда даже одного крика раненого зверя было достаточно для того, чтобы слоны отказывались слушаться команд погонщиков и в страхе бежали сквозь ряды своих собственных войск [Curt., IX, 2][71]. Согласно Аппиану, некоторые люди, чувствуя из-за этого недоверие к четвероногим гигантам, называли их «общими врагами» («koltoùs πολεμίουβ» [App., Iber., 46]).

3. ОРГАНИЗАЦИЯ ПОДРАЗДЕЛЕНИЙ СЛОНОВ В ЭЛЛИНИСТИЧЕСКИХ ГОСУДАРСТВАХ И ТАКТИЧЕСКИЕ ПРИЕМЫ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ЭТИХ ЖИВОТНЫХ