Боевой вестник - [18]

— Благородные князья, могу ли спросить вас кое о чем? — произнес Вэйлорд, продолжая наблюдать за качающимися тенями идущих следом.

— Конечно, черный лорд, вопрошай, о чем пожелаешь, — отозвался глубокий голос князя Добромеча.

Однако как он подхватил это прозвище — «черный лорд», данное кем-то давно Нэйросу за его обыкновение носить черные одеяния и доспехи? Неужто во хмелю добродушный старик Вудмар поведал им? Конечно, не так оскорбительно, как «возведенный», но все же…

— Благодарю. — Он слегка кивнул теням. — Во время вашего пути от Змиева вала, через Змиев лес, не досаждали вам тамошние племена?

— Не было никаких племен, лорд. Мы шли по Белому тракту с отрядом ваших латников, что сопровождал до межи Стоунтри Вудмара.

Что ж, это было разумно. Еще во времена Албоина Шестого, деда нынешнего короля, вырубили лес на полмили по обе стороны Белого тракта, даже пни выкорчевали и сожгли, землю посыпали солью и поставили частокол, наклоненный к лесу. Засады там не устроить. Король Албоин некогда собирался покорить тот лес, размерами почти не уступающий самому Гринвельду. Вождей племен он намеревался титуловать и назначить королевскими наместниками, дать начало строительству городов. Однако сделать этого он не успел, а Дэсмонд, его сын и наследник, по причине жестокого нрава не желал даже думать о том, чтобы сделать лесных дикарей лордами королевства. Белый тракт Албоина так и остался недостроенным, а ведь он должен был достигать самого вала, за которым начинались скифарийские земли. Сто лиг глухого леса им все же пришлось пересечь, пока не появилась та самая дорога, стрелой пронзающая гущу многовековых деревьев.

— Что ж, дорогие гости, я этому рад. Но я слышал, что с некоторых пор в окрестностях Белого тракта орудует некая банда, до того прославившаяся, что менестрели о ней уже баллады слагают.

— Что же это за разбойники такие, если менестрели поют не о наградах за их головы, а об их славных делах? — усмехнулся Добромеч.

— Простой люд любит такие истории, а менестрели поют то, что от них желают услышать.

— Простой люд? — В голосе старшего князя снова послышалась усмешка. — А как же ты? Ты разве не из простого люда?

— Я чту закон. — Вэйлорд замедлил шаг и обернулся. — И закон представляю, — строго добавил он. — Не думаю, что князья скифариев похвалят банду, попирающую законы, даже если ваши песенники будут слагать о ней многостишия для развлечения ваших подданных.

— Да ты не серчай, черный лорд, — засмеялся Добромеч, положив ему руку на плечо. — Никаких разбойников мы не встречали. Но попались нам два странника-пилигрима, отец да отрок. Аккурат когда мы привал устроили, на перепелов поохотиться. Пригласили мы и путников к нашему костру да угощенью. Поведали они, что тремя днями ранее, на западе, где посыпанная солью земля все же проросла молодыми соснами, напали на них разбойники. Но крови не пролили — окружили, луками да стрелами похваляясь. Насмехались и говорили, что за проход по сей дороге надобно платить лесному королю Роберту, что вместо короны носит зеленый капюшон…

— Роб в капюшоне? — нахмурился Вэйлорд.

Это прозвище он уже слышал. И не раз.

— Да, так они сказали. — Князь кивнул. — Путники спросили разбойников, кто же из них тот король? Каждый из двух дюжин лихих людей по очереди ответил, что это он. И смеялись при этом. Старший путник заявил, что денег у них нет и платить нечем. Тогда один из разбойников сказал, что если бы каждое слово каждого человека было правдивым, то не было бы в мире места разбою и палачам. А сам Первобог спустился бы на землю и обнял бы всех на радости такой. Они обыскали путников и никаких ценностей не нашли. Убедились, что не лгут пилигримы. Тогда разбойники завязали им глаза и куда-то повели. Те уж подумали, что на смерть. Но оказались в пещере обжитой, где даже плач младенцев слышен был и песни матерей.

— Вот как?

— Да. И как думаешь, что сделали разбойники потом?

— Коль уж вы разговаривали с путниками три дня спустя, то явно не убили.

— Верно глаголешь, лорд! — засмеялся Добромеч. — Они путников накормили, дали им испить вина, умыться в горячем источнике и оставили ночевать. А на другой день снова завязали им глаза, и оказались путники на том самом месте, откуда их увели, но уже не было вокруг никаких разбойников. А в своих мешках дорожных они нашли свежую солонину и пригоршню монет. Потом свист услышали из леса и окрик: «Восславьте, люди добрые, великодушие и щедрость лесного короля Роберта, что вместо короны носит зеленый капюшон!» А ты говоришь, разбойники и беззаконие!

— Эта история скорее о благочестивых клирах, но не о лихих людях с большой дороги, — с сомнением проговорил Вэйлорд.

Хотя известное имя все же настораживало.

— Может, и так, черный лорд. Только где ты видел клиров, что носят на поясах мечи, за спиной колчаны стрел, а сами играют на тетиве луков, что те менестрели на лютнях?

— Так-то оно так. Но куда направлялись те путники? Не были ли они лазутчиками разбойников, не стремились ли выведать вашу силу и численность?

— Поди их разбери. На лбу ведь рунами не выведено, кто они есть. Сказали, что путь держат на восток, в Скифарию.