Боевой вестник - [11]

— Война давно закончена. — Король тихо засмеялся.

— Но не для заносчивого и заклейменного позором лорда, которого обменяли на мыло.

— Вот поэтому нужно поскорее отправить к главным воротам двух всадников. Пусть встретят гостей и проследят, чтобы те не столкнулись с Хайдамаром, когда он будет уезжать.

— Сию минуту сделаю, государь, — кивнул старый волк.

— И не забудь, что нам надо пошептаться.

ГЛАВА 3 Ассамблея лордов и человек на стене

Ночь, вторгавшаяся в высокие окна серого замка, нещадно изгонялась из огромного зала светом факелов и лампад. Сам замок был окружен, как и подобает, крепостным рвом, однако на эту ночь ров накрыли большими деревянными щитами. Обилие гостей заставило пойти на такую меру, чтобы кто-нибудь, особенно в подпитии, не упал и не захлебнулся. То же могло случиться и с лошадью.

В центре просторного главного зала вытянулось множество столов на козлах, образующих один большой стол, который был заставлен разнообразными яствами и отборными винами да элем. Запахи жареного мяса, копченостей, рыбы, свежих овощей и сочного винограда вперемешку с ароматами дорогих вин заполняли зал Брекенрока, помогая свету факелов изгонять саму мысль о сне. За огромным столом сидело множество лордов, чьими родовыми знаменами были украшены балки замка. Лорд Роберт Брекенридж, сюзерен прибрежных областей Жертвенного моря, восседал на хозяйском стуле с высокой спинкой, увенчанной акульей челюстью, знаком его герба. Невысокий, несколько тучный и ссутулившийся, лысеющий и седой, он выглядел куда старше своих пятидесяти двух лет. Немного отвернувшись от стола и гостей, он устремил взор серых потухших глаз к большому камину, расположенному позади стула, протянул озябшие ладони к огню. Руки его мерзли часто, впрочем, как и ноги. Это началось восемнадцать лет назад, когда сир Брекенридж, в составе армии Кабрийского ордена, оказался в ледяной ловушке, устроенной молодым скифарийским князем Высогором на замерзшем озере. Много славных воинов, облаченных в тяжелые доспехи, ушли тогда под треснувший лед вместе с конями. Оказался в воде и Роберт. Ледяная вода, ставшая алой от крови, вонзала в него мириады острых игл, а крепкие доспехи из защитника превратились в злейшего врага. Цепляясь за льдину онемевшими пальцами и проклиная тех, кто хватал его за ноги, он подумал вдруг: через несколько мгновений он из этого ледяного ада отправится в преисподнюю, в ад огненный. И жаждал этого — он хотел огня, много огня, лишь бы согреться, пусть даже и в пекле. С тех пор прошло немало лет, но, глядя на пламя, он всегда вспоминал те мгновения. А на огонь ему приходилось смотреть часто, ведь с тех пор его конечности постоянно зябли. Еще ныло правое плечо в том месте, куда вонзился крюк багра, которым несколько вражеских латников вытащили его из воды. Вместо огненного ада он попал в ад двухлетнего плена.

Некоторые из собравшихся ныне гостей были с ним в том бесславном походе. Но говорить об этом не любил ни он, ни другие лорды, выжившие в ледяной сече и прошедшие позор плена, после чего их обменяли на мыло.

Гости продолжали есть и пить, разговоры за столом становились все громче. Многие прибыли из таких отдаленных уголков королевства, что знали друг о друге лишь понаслышке, особенно молодые, но сейчас все уже перезнакомились, каждый выразил хозяину чертога свое почтение и благодарность за гостеприимство. Много часов назад были подняты первые обязательные тосты во славу двенадцати богов небесных колесниц и за здравие королевской семьи, а также за нерушимость Гринвельда, величайшего из королевств. Ну а потом гости навалились на угощение: иные проделали долгий путь и питались либо тем, что свита приготовит в походных условиях, либо в придорожных харчевнях. И все это не шло ни в какое сравнение с яствами, которые подают в чертогах великих домов, особенно в урожайный год.

Однако не за тем они все здесь собрались. Еще весной вестники принесли Брекенриджу письма с просьбой принять ассамблею высоких лордов. А значит, для собрания имелись весьма серьезные причины.

— И к чему хорошему это приведет! — послышался громоподобный бас лорда Эродина Тандервойса. — Облагать налогами своих вассалов ради чего? Ради черни?

— Но что в том дурного? — отозвался молодой и улыбчивый лорд Тристан Теней, сделав глоток душистого темного эля из серебряного кубка. — Отчего не построить в каждом феоде школу для простолюдинов?

— А резон какой? — ответил, кажется, лорд Тиодор Свон. — Вот у меня есть каменотес. Он обучен сызмальства своему ремеслу. И у него есть юный подмастерье, которого он научит тому же. Что мне нужно от моего каменотеса? Да чтоб он хорошо знал свое дело и передал знания молодому каменотесу, который будет работать для моих наследников. Зачем мне нужно, чтоб он умел читать, писать, считать? Какой прок от этого?

— Разве в ремесле человек образованный и грамотный не будет лучше невежды? — послышался хмельной смешок сира Ханте Уорна.

Да, точно он. Старина Уорн хмелел быстро: странно, что он еще в разуме, ведь застолье продолжается не один час.

— Чушь какая! — воскликнул Тандервойс. — Если в голове, скажем, у кузнеца только кузнечное дело, то и ковать он будет во сто крат лучше, нежели тот, чья голова забита мыслями об алфавите, цифрах, счете и всяких книгах. Это же неоспоримо!