Боевой маг - [44]

Адира впилась ногтями ему в спину, и он очнулся от грез. Она стонала и просила – быстрее, быстрее! – и Варгус утолял нужду, которую нельзя было облечь в слова. Когда их крики слились, все для него потеряло значение, кроме той, кого он держал в объятьях. Зная, что предает их обеих, он кончил и с упрямым бессловесным воплем открыл глаза.

Вдвоем они лежали на одеяле, остывая от жара. Сотни вопросов роились у Варгуса голове. Адира угадала его мысли и попросила рассказать какой-нибудь секрет, который никто больше не знает. Варгус задумался, во что она смогла бы поверить, но решил сберечь свои тайны, и вместо них тихо напел ей настоящие слова той баллады.

Когда они вернулись в лагерь, Варгус купил у торговца бутылку вина и отдал ее Адире, а пока она искала стаканы, положил у костра деньги. Выйдя из шатра, Адира все поняла с одного взгляда. Он уже облачился в доспехи и снова был воином по имени Варгус. Она проводила его печальной улыбкой. Впрочем, та могла ему померещиться или входить в услугу. Не сказав больше ни слова, Варгус зашагал прочь – не оглядываясь.

* * *

Когда Балфрусс после очередного урока с Финном добрался до своей палатки, костер догорал, и все спали. Он до того устал, что не мог высечь пальцами даже искру, однако заснуть никак не удавалось. После изнуряющего дня тело и разум как будто оцепенели.

Снаружи донесся шорох – кто-то сел у огня. Поначалу Балфрусс подумал, что это Финн или Эко, потом прислушался к движениям и дыханию. Это был не маг.

Он высунул из палатки голову и увидел, что у догорающего костра сидит и смотрит на угли просто одетый юноша. На вид ему не было и двадцати пяти. Ткань и покрой одежды наводили на мысль, что это крестьянин, которого взяли в армию чернорабочим. Во время войны хватало тех, кому пришлось уйти из родного дома и искать себе пропитание. Разнорабочие возили обозы, таскали носилки, выполняли поручения интенданта, готовили еду, копали сточные канавы и занимались тысячей других полезных в военном походе дел. Балфрусс вспомнил двух таких, притворившихся боевыми магами, и задумался, что с ними стало.

Юноша поднял глаза и потрясенно уставился на него.

– Я что, ошибся палаткой?

– Да, – сказал Балфрусс, устраиваясь напротив.

– Наверное, свернул не туда.

– Посиди немного, если хочешь.

– Я вас где-то видел. – Юноша поскреб голову. При таком скоплении народа подхватить вшей было немудрено. – Вы помощник интенданта?

– Нет, я Балфрусс. Один из боевых магов.

Юноша вскочил на ноги. Его бледно-голубые глаза чуть не выскочили из орбит.

– Простите. Отдыхайте, я уже ухожу. Моя палатка где-то рядом.

Балфрусс жестом попросил его сесть и подбросил в костер свежего хвороста.

– Останься. По крайней мере, выпей чаю.

– Правда?

– Правда. При одном условии, – сказал Балфрусс, нагнав на юношу еще больше страха. – Тебе придется назвать свое имя.

Тот выдохнул и опустился на землю.

– Мой отец всегда говорил, что у имен есть сила, но он, по-моему, был слаб на голову. Меня зовут Торвал.

Доставая чай, Балфрусс заметил, что юноша украдкой бросает на него взгляды.

– Что-то не так?

– Что? О нет. Ничего, совсем ничего.

– У меня что, еда в бороде застряла? – Балфрусс провел рукой по волосам, выискивая крошки. Такое раньше случалось.

– Нет, просто… – Торвал закусил губу, боясь продолжать.

– Говори свободно. Я ничем не отличаюсь ни от тебя, ни от любого другого.

– Вы не такой, как все, – сказал Торвал с легким вызовом в голосе.

– В каком-то смысле, может, и нет, но я не благородных кровей. Я вырос в деревне, моя мать пекла хлеб, а отец сражался за короля. А кем были твои родители?

– Отец ловил рыбу, а мать ее продавала, – ответил Торвал, наблюдая, как Балфрусс снимает с огня котелок с кипящей водой. – Нет, спасибо. Я ненадолго.

– Точно?

– Все хорошо. Благодарю вас.

Балфрусс не настаивал. Он покрошил в кружку несколько листьев, подлил кипятку и дал чаю завариться.

Судя по светлым волосам и бледным глазам, в Торвале было намешано йерсканской и севелдромской крови.

– Ваши родители так и остались, где жили? – спросил он.

– Оба умерли. Мою деревню сожгли разбойники. – Чувство вины за то, что Балфрусса не оказалось рядом, до сих пор саднило. – Мать пережила налет, но спустя несколько лет умерла от оспы. Отца я толком не помню. Его часто не было дома, я за все детство видел его раз или два. Может, он еще жив, хотя я в этом сомневаюсь.

– Так вы учились в той магической школе… – вопросительно произнес Торвал.

– Десять лет. Когда я был ребенком, в нашу деревню пришел Ловчий и сказал, что у меня есть Дар. В восемь лет я сел на задок телеги и отправился в Красную башню.

– Не жалеете? – спросил Торвал, обведя рукой спящий лагерь. – Что потратили столько лет на учебу и стали боевым магом, а не кем-то другим?

– Нет, – признался Балфрусс. – И никогда не жалел. В деревне у меня был небогатый выбор: сеять хлеб или махать киркой на каменоломне. Красная башня стала моим избавлением от такой жизни. Еще ребенком я часто задавал вопросы, на которые никто не мог дать ответ. Учение подарило мне возможность узнать мир и обуздать свою силу.

Он отпил из кружки. Торвал отрешенно смотрел на огонь.