Боевой амулет - [16]

– Мы предали своих людей. Мы обманули их. Направили под пули кяфиров.[2] Эмир Фейсал, мы должны были остаться с нашими людьми, а не спасать свои шкуры, как крысы. И американца мы не должны были убивать.

Второй нарушитель границы, невысокий субъект с невыразительным лицом, равнодушно произнес короткую фразу, определившую судьбу араба. Он говорил на чеченском, отвернувшись к стеклу дверцы:

– Этот болван слишком много себе позволяет. Он возомнил себя чуть ли не потомком пророка. Он нам не нужен. Не так ли, Фейсал?

Когда машина остановилась, мужчины вышли справить нужду. Араб отошел подальше, считая отправление естественных потребностей делом сугубо интимным. Он устроился на обочине дороги, метрах в сорока от которой зияла пропасть.

Запутавшись в одежде, истрепавшейся за время боев и скитания в боях, араб не слышал, как сзади кошачьей походкой приближается чернобородый. Араб слишком устал бояться. После перехода границы он чувствовал себя в безопасности. Разобравшись с одеждой, он приспустил штаны, собираясь облегчить мочевой пузырь. В такие минуты человек наиболее беззащитен.

Брызнула желтая струйка мочи, и в ту же секунду холодная сталь ножа вошла между шейными позвонками араба. Он захрипел, обернулся, но Фейсал был готов к этому. Мощным ударом ноги он заставил араба согнуться пополам, а вторым ударом швырнул его к краю, за которым виднелся черный зев пропасти.

– Аллах примет тебя и с голой задницей, – усмехнулся Фейсал, слушая, как замирает крик падающего человека.

Глава 3

Чечня,

наши дни

Младший сержант воздушно-десантных войск Георгий Плескачев ехал домой. Счастливый дембель то и дело одергивал рукав, чтобы посмотреть на часы, которые были предметом гордости младшего сержанта. Их он снял с убитого под Итум-Кале боевика. Именно там штурмовая группа десантуры встретила бандформирование, собиравшееся через Дагестан уйти за кордон.

До солнечной Грузии чечены не дотянули. Отряд капитана Верещагина, в котором служил младший сержант, встал у них на пути.

Тот бой Жора Плескачев будет помнить до конца жизни.

Несколько десятков осатаневших, загнанных в угол бородачей, по пятам которых шли федералы, предприняли отчаянную попытку прорваться на юго-восток. Напоровшись на десантников, боевики поднялись в полный рост и, уже не скрываясь, пошли в атаку. Десантники, которых высадили на господствующую высотку с вертолета, еще не успели как следует окопаться. Но местность там гористая, и укрытий, созданных природой, хватает.

Младший сержант выбрал замшелый валун, из-за которого и вел огонь. Однако, как любил говаривать старшина, в любом положительном деле имеются и свои отрицательные моменты.

Часть боевиков, используя сложный рельеф местности, сумела зайти десантникам в тыл. Чечены уже начали карабкаться по склону холма, когда их заметил младший сержант Плескачев. Захватив с собой еще троих солдат из своего отделения, младший сержант всыпал боевикам по первое число. Чечены скатились по склону вниз, словно капли дождя по наклоненному куполу зонта. Несколько осталось лежать у самой подошвы холма.

В том бою Плескачев и раздобыл знатный трофей. Он снял часы с волосатой руки здоровяка явно не чеченской наружности. Может, это был наемник, а может, полукровка, чьей матерью была русская женщина. Плескачева антропологические нюансы волновали мало. Он просто снял понравившийся предмет с руки убитого.

Когда младший сержант рассматривал диковинный циферблат прибора, призванного отмерять быстротечный ход времени, к нему подошел капитан Верещагин.

– Что там у тебя? – спросил командир.

Немного смущенный, Плескачев показал лежащий на ладони трофей:

– Вот, товарищ капитан, «котлы» прикольные у мудака откинувшегося позаимствовал.

Посмотрев на труп боевика, капитан нахмурился:

– Попридержи язык, сержант. Оскорбляя мертвых, ты сам себя унижаешь. Он свое получил. – Осмотрев трофей, он добавил: – А часы действительно знатные.

Стараясь загладить неприятное впечатление, Плескачев поспешно предложил:

– Может, себе, товарищ капитан, «котлы» возьмете?

Командир штурмовой группы, не успевший еще остыть от боя, тогда ответил:

– Нет, Плескачев. Не надо. У меня свои, именные…

И за такой ответ младший сержант, и так беспредельно уважающий своего командира, зауважал Верещагина еще больше. Уж очень хотелось младшему сержанту вернуться домой с классными часами на запястье. Конечно, в приграничном и портовом Калининграде, откуда призывался младший сержант, можно было раздобыть любую нужную вещицу. Советские времена тотального дефицита давно миновали, да и не помнил их Жора Плескачев. Но теперь за все требовалось платить.

Семья Плескачевых жила небогато. Мать работала научным сотрудником в некогда прославленном Кёнигсбергском зоопарке, отец, отпахавший свое механиком по судовым дизельным моторам, был подчистую списан на берег по состоянию здоровья. На берегу он долго не задержался. Начал крепко пить, никак не мог смириться с навалившейся нищетой.

До этого Плескачев-старший, побывавший в трех океанах и десятках морей, зарабатывал на полную катушку. Из загранки он привозил не только подарки семье, но и контрабандный товар, который охотно скупала местная фарца и заезжие торгаши из Литвы. Один из старых знакомых подбил списанного моряка заняться охотой за антиквариатом.