Боевое Знамя - [112]

Парень побрел к залитому солнцем выходу. Остановившись, он одернул одежду и обернулся к Старбаку:

- А если я не вернусь?

- Просто убедись, что не отправишься вниз по течению, Люфицер.

Парень вытаращился на Старбака, затем, вняв мудрому совету, кивнул.

- Ты сделаешь из меня солдата? - спросил он.

- Я сделаю из тебя повара.

Мальчишка ухмыльнулся:

- Сколько заплатишь, майор?

- Я только что спас твою бестолковую жизнь, и на другое жалованье даже не надейся.

- Это значит, я раб? - с отвращением спросил парень.

- Это значит, что ты, мать его, слуга лучшего офицера в этой чертовой армии. Так что катись к этой самой матери отсюда и перестань тратить мое время, пока я тебе не дал, мать его, пинка.

Мальчишка снова ухмыльнулся:

- А, мать его, оружие у меня будет?

- Не нужно тебе оружие, - ответил Старбак.

- Вдруг мне придется защищаться от янки, которые захотят сделать из меня свободного человека, - сказал Люфицер и засмеялся: - Не могу быть солдатом без оружия.

- Ты и так не солдат, - ответил Старбак. - Ты повар.

- Вы же сказали, что я могу быть кем захочу, помните? - и мальчишка удрал.

- Этого ниггера вы точно больше не увидите, - прокомментировал Траслоу, стоявший по ту сторону двери.

- Мне особо и не хочется, честно говоря.

- Значит, нечего было лезть из-за него в драку, - сказал Траслоу. - Тот капитан убил бы вас.

- Вот и спасибо вам, - поблагодарил Старбак.

- Я его вышвырнул не ради вашего прекрасного личика, - язвительно заметил Траслоу. - Просто ребятам лучше не видеть, как из их майора всё дерьмо выбивают. Маринованных устриц хотите? - он протянул командиру банку с деликатесом. Пока Старбак наедался, Траслоу, обернувшись, наблюдал за печально тащившимся мимо сборищем одетых в синие мундиры военнопленных. Форма на них сидела ладно, но сами солдаты выглядели абсолютно разбитыми. У некоторых на голове виднелись яркие следы от сабельных ударов - раны были настолько глубокими, что мундиры до самого пояса вымокли в крови. Северяне, прихрамывая, шли навстречу тюремному заключению, и Траслоу хмыкнул:

- Не их денек сегодня, а? - заметил он. - Просто не их, мать его, денек.

Полковник Патрик Лассан из французской гвардии его императорского величества, являвшийся официальным военным наблюдателем, прикрепленным к армии мятежников, предпочитал вести наблюдение из первых рядов кавалерии южан. Он ухватил свою лошадь за гриву и медленно провел по грубому волосу длинным палашом, чтобы очистить его от крови. Ему пришлось проделать это трижды, прежде чем он смог засунуть клинок обратно в ножны, а потом, закурив, неторопливо поскакал обратно вдоль дороги, по которой атаковала кавалерия.

Бригада из Нью-Джерси отправилась из Вашингтона, чтобы разделаться с бандой, как они полагали, кавалерийских налетчиков южан на станции Манассас. Только вместо того, чтобы столкнуться с кучкой разрозненных кавалеристов, они направились прямо к старым оборонительным земляным укреплениям станции, где засела опытная пехота и артиллерия Каменной стены Джексона. Сметенные ружейным огнем и рассеянные пушками, северяне отступили. И именно в этот момент Джексон выпустил кавалерию, которая превратила это отступление в бегство.

Ошарашенные северяне вслепую кружили по полям, когда налетела кавалерия. Северяне главным образом получили ранения в голову или в плечи, эти кровавые раны были нанесены саблями всадников. Их товарищи либо упали замертво, когда на них из окопов укреплений неожиданно обрушился залп, либо пытались сбежать через вышедшую из берегов реку Булл-Ран, где годом ранее утонуло столько кавалеристов после безуспешного вторжения в Конфедеративные Штаты Америки.

Лассан наблюдал, как мятежники окружают выживших и обчищают карманы погибших. Конфедераты радовались столь легкой победе, заявляя, что она является доказательством, что полдюжины северян не стоят и одного южанина, но Лассан был более опытным и знал, что атака бригады из Нью-Джерси была лишь просчетом со стороны неопытного генерала.

Офицеры из Нью-Джерси были на войне новичками и шли в атаку с саблями наголо, не понимая, что тем самым превращают себя в мишени для снайперов южан. Офицеры северян привели своих солдат прямо в этот кошмар, но Лассан знал, что эта резня являлась лишь случайным отклонением от курса и скоро начнется настоящее сражение.

Переход Джексона застал северян врасплох, но уже очень скоро прибудут опытные подразделения янки, чтобы заглотить наживку, так соблазнительно висящую в Манассасе. Потому что теперь Каменная стена Джексон находился в меньшинстве, был отрезан и, как наверняка полагали северяне, обречен.

Глава одиннадцатая

Весь день янки пытались понять смысл разразившейся за их спинами бури. В первых противоречивых сообщениях говорилось только о партизанах, потом налетчиков назвали крупным отрядом всадников Джеба Стюарта, и, наконец, стали поступать тревожные сведения о пехоте и артиллерии мятежников, засевших за укреплениями Манассаса, но никто не мог точно объяснить Джону Поупу, что же происходит на главном складе его армии.

Он знал, что из Манассаса больше не прибывают поезда и что телеграфная линия на Вашингтон перерезана, но эти события не выходили за рамки привычных, и добрую часть дня Поуп рассматривал все сообщения из Манассаса как не более чем алармистские слухи, распространяемые испугавшимися кучки налетчиков-кавалеристов паникерами.