Боевое задание - [40]
Секрет сильной тяги мой учитель открыл мне одной фразой: «Колодезя делай широкие, а горловину заузь, печка будет гоготать». Этому совету я последовал в точности. Но все-таки сомневался — потянет ли. Ведь первый раз.
На второй день к вечеру слепил я эту злополучную голландку. Огромная получилась, с пятью колодезями, с тремя карнизами, как хотелось хозяйке. Стоит эта орясина из глины и кирпича, не шатается, не валится. Но будет ли тяга? А тут, как назло, набежали соседи: многим тоже нужны печи.
Приносит хозяйка стружек. Зажигать берусь сам. Присел возле дверцы, чтоб не видели моего лица, но узнали, что на нем написано. Беру спички, а у самого руки и ноги дрожат… Чиркнул спичку. Погасла. Чиркнул сразу две. Поднес к золотистым завитушкам сосновых стружек. Прикрыл дверцу и сижу, не в силах пошевелиться.
Вдруг в щелке блеснул огонек, и вскоре дверца задрожала, запела: «Др-р-р!» Потянуло, значит. Я так облегченно вздохнул, словно кончились на этом все мои беды. Поднимаюсь не спеша. Голова кружится, и чувствую, что устал я за эту минуту больше, чем за всю войну. Стою, руки вытираю. А хозяин косится на батрака и ворчит:
— Я ж говорил, что человеку не первый раз!
По случаю удачного окончания работы хозяйка внесла стол в новую комнату, зажгла керосиновую лампу и поставила бутылку самогона к ужину. Этого противного зелья не брал я в рот ни до того, ни после. Сидим, вечеряем. А в дом еще и еще приходят люди, которым нужны печи. Очередь за мной уже человек тридцать, до самой зимы хватит работы.
Первой пришла солдатка Векла. Муж ее в Красной Армии. А она осталась тут с двумя детьми, как овечка с ягнятами в волчьей стае.
Я как только понял, кто она такая, сразу решил — сделаю ей первой, может, что разузнаю про банду — не от нее, так от детей. Ее мальчишка учился при Советах в пятом, а девочка в третьем классе.
Но хозяева, как узнали о моем намерении первой делать печку этой женщине, замахали руками:
— Не надо ей совсем печку, она советка, пусть ее батько Сталин греет.
И оба стали уговаривать меня завтра пойти к дядьке Охриму. Они согласны даже Федю послать в подручные, раз он так хорошо мне помогает. Сами и оплатят ему этот день.
А я еще днем видел того дядьку. Идет мимо окна, тихо так, вразвалку, белый, жирный, как откормленный гусь. Голова бритая, и только с макушки свисает черная прядь, оселедец, как называли в старину. Правда, этот оселедец еще не закручивался рогом вокруг уха, как у Тараса Бульбы, но все равно смешно. Я еще подумал: что за чучело забрело в наш двадцатый век из далекой Запорожской Сечи.
И теперь, когда хозяева стали так горячо ходатайствовать за дядьку Охрима, я спросил, почему они так для него стараются, что он, староста немецкий или полицай? Иван махнул рукой:
— Никакой не староста, просто так, добрый человек. Да вы не того… Охрима у нас все уважают. Ему нельзя отказывать.
Чтоб не навлекать на себя подозрения, я решил утром пойти к этому «доброму человеку».
Пользуясь удачным моментом, я решил узнать что-нибудь о моем юном помощнике и спросил:
— А Федю из дому отпустят к дядьке Охриму? Это недалеко?
— Его там держать некому. Мать троих все равно не прокормит. А отец Федьки где-то уже за Уралом.
Я удивленно спросил, почему так далеко.
— Он же в Красной Армии.
— А что, немцы уже до Урала дошли? — спрашиваю как можно наивней.
— Давным-давно! — лениво махнув рукой, сказал Иван как о чем-то пропащем. — Теперь железная армия Гитлера домолачивает большевиков где-то в краю белых медведей.
— Да я что ж, со своею глухотой ничо не знаю, как оно там. Жду себе, чтоб скорее кончилось… — ответил я. А сам, конечно, знал и о разгроме немцев под Москвой. И перед самым уходом на это задание слышал сообщение Совинформбюро о том, какая битва завязывается у Сталинграда.
Из того, с каким злорадством говорил Иван о «молотьбе» за Уралом, я окончательно понял, что он наш враг. Но мне-то нужен был не просто враг Советской власти, а главарь банды или его помощник…
И вот я у дядьки Охрима. Сам этот дядько не помогал мне, как первый хозяин, хотя он не старше Ивана. Кирпич носили и раствор делали мы с Федей. А хозяин войдет, посидит за столом, надымит своим трескучим табачищем из огромной черной люльки и уйдет.
Здесь я работал уже смелее, увереннее, хотя и понимал, что мастер из меня еще не ахти какой. И мне казалось, что дядько Охрим это видит.
«Вот где пригодилась бы мне месячная практика в работе с отцом!» — в который раз подумал я с великой горечью.
Дядьке Охриму я, как и первому хозяину, надеялся сделать печку за два дня, но хозяйка начала выдумывать: то духовку, то еще какие-то отдушины, которых я никогда в печках и не видывал. Потом захотела еще и плиту вмазать в середину голландки. Такие сооружения я встречал. У нас, помню, дома был такой комбайн — и духовка, и плита, и даже вытяжка для пара. Но я считал это сооружение секретом фирмы моего бати и не знал, может ли простой смертный постичь всю эту сложную механику. Ни за что не стал бы возиться с проклятой духовкой да плитой, не будь это партизанским заданием!
Выслушал я хозяйку, сел на пороге и задумался. И тут пришел мне на память немецкий танк, в который мы с дружком забрались в начале войны. Танк остался на поле боя. Мы влезли в него ночью, выбросили оттуда убитых фашистов, сидим, смотрим на всякие там приборы да рычаги, глазами хлопаем. Друг мой хорошо знал только бабушкину швейную машину, которую освоил в раннем детстве. А я прекрасно ездил на велосипеде. Однако за два часа мы поняли сложную механику танка, завели и поехали по изрытому траншеями полю. Танк разбежался так, что, видим, никакой силой его не остановишь, а уже совсем близко речка. И тут мы нашли, чем его тормозить и как повернуть. Так и загнали тот танк к нашим.
«За голову Михаила Черного — 10 000 оккупационных марок!»Это было напечатано огромными черными, далеко видными буквами. А ниже мелким текстом шло объяснение, кто такой Михаил Черный и почему так дорого ценится его голова.Большая серая бумажка эта была намертво прилеплена к стенке пустого, покинутого хозяином дома на отшибе села, в которое решились наконец зайти партизаны после пятидневного путешествия по воде и глухим лесным тропам.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Юность автора прошла в партизанских походах, в боях. Он многое видел, многое пережил. Потому так точно и выразительно обрисованы характеры героев, впечатляюще воссозданы их сложные судьбы. Вместе с автором мы восхищаемся их мужеством, самоотверженностью.Герои романа — дед Конон, его внук Гриша, Оляна, партизанский вожак Антон Миссюра, комиссар отряда Моцак, связная Анна Вацлавовна — простые советские люди. Их жизнь озарена светом негасимой любви к Родине. Они прошли через суровые испытания Великой Отечественной войны, познали радость победы.
«Ксанкина бригантинка» — это повесть о жизни ребят в школе-интернате.Шестиклассник Валерка Рыбаков, безупречно честный мальчишка, попадает в нелепое положение, когда его подозревают в воровстве. Валерка страдает больше всего оттого, что это обвинение бросает мрачную тень на его светлую дружбу с одноклассницей Ксанкой. Но Ксанка и многие другие воспитанники школы-интерната знают, что Валерка не виноват. Из споров на эту тему в школе рождается движение борьбы с замками и недоверием друг к другу. Как военной игрой, увлеклись ребята этой борьбой, и она помогла им лучше узнать друг друга, научиться дружить по-настоящему.Среди героев книжки особо выделяется Ксанка, находчивая, справедливая и принципиальная девочка.
В этой документальной повести рассказывается о боевом содружестве партизан разных национальностей в период Словацкого антифашистского восстания 1944 года. В основу ее положены действия партизанской бригады, которую возглавлял Герой Советского Союза А. С. Егоров. Автор книги, писатель А. М. Дугинец, — участник описываемых событий.
Сергей Федорович Буданцев (1896—1940) — известный русский советский писатель, творчество которого высоко оценивал М. Горький. Участник революционных событий и гражданской войны, Буданцев стал известен благодаря роману «Мятеж» (позднее названному «Командарм»), посвященному эсеровскому мятежу в Астрахани. Вслед за этим выходит роман «Саранча» — о выборе пути агрономом-энтомологом, поставленным перед необходимостью определить: с кем ты? Со стяжателями, грабящими народное добро, а значит — с врагами Советской власти, или с большевиком Эффендиевым, разоблачившим шайку скрытых врагов, свивших гнездо на пограничном хлопкоочистительном пункте.Произведения Буданцева написаны в реалистической манере, автор ярко живописует детали быта, крупным планом изображая события революции и гражданской войны, социалистического строительства.
Повесть посвящена жизни большого завода и его коллектива. Описываемые события относятся к началу шестидесятых годов. Главный герой книги — самый молодой из династии потомственных рабочих Стрельцовых — Иван, человек, бесконечно преданный своему делу.
Повести и рассказы ярославского писателя посвящены событиям минувшей войны, ратному подвигу советских солдат и офицеров.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник известного советского писателя Л. С. Ленча (Попова) вошли повести «Черные погоны», «Из рода Караевых», рассказы и очерки разных лет. Повести очень близки по замыслу, манере письма. В них рассказывается о гражданской войне, трудных судьбах людей, попавших в сложный водоворот событий. Рассказы писателя в основном представлены циклами «Последний патрон», «Фронтовые сказки», «Эхо войны».Книга рассчитана на массового читателя.
По антверпенскому зоопарку шли три юные красавицы, оформленные по высшим голливудским канонам. И странная тревога, словно рябь, предваряющая бурю, прокатилась по зоопарку…