Боевое задание - [17]

Что с ним? Утонул, убитый? Взяли в плен? Или сумел уплыть?

На рассвете Моряк дотошно осмотрел простреленную лодку, приказал ее вытащить на берег, позабивать колышками пробоины и спрятать где-нибудь в камышах. А сам все никак не мог понять, что же произошло в лодке.

На лодке не обнаружено ни крови, ни каких-то других следов раненого. А при такой стрельбе не ранить человека не могло, даже если бы он лег на дно. Судя по этому, командир предполагал, что гребец нырнул с лодки еще до стрельбы по ней. И может быть, спасся. Если он местный житель, то, конечно, уплыл на правый, болотистый берег, где легче спрятаться.

Так поразмыслив, командир пришел к выводу, что надо пройти по всему берегу примерно до того места, где прекратилась вечерняя стрельба. Если же на этом берегу никого не обнаружат, перебраться на левый. Может, человек ранен, нуждается в помощи.

Взяв двух бойцов, Моряк отправился по берегу в сторону города. И вот они набрели на того, кого и не ожидали увидеть уже вообще.

Когда Колю отогрели ромашковым чаем и рассказали про лодку, тот вскочил от радости. По перечисленным приметам он узнал свою лодку.

Когда вернулись в лагерь, командир сразу же потребовал уложить мальчонку спать. Но тот запротестовал:

— Пока не расскажу все, что узнал, спать нельзя.

— О сестренке что-нибудь узнал? — участливо спросил Моряк.

Коля сник и коротко рассказал о том, что узнал о Вере. А потом стал подробно рассказывать обо всем, что увидел в городе, занятом врагами. И в заключение нарисовал в блокноте командира набережную, обозначил все огневые точки и проставил расстояния между ними.

Командир, тут же измерив его шаги своими, перевел их в метры.

— Ну а теперь спи, — приказал Моряк. — За самовольную отлучку из отряда тебя надо наказать. Но за разведку объявляю благодарность и зачисляю в отряд.

— И партизанскую клятву буду давать? — Коля так и встрепенулся.

Командир закрыл свой блокнот и, как бы взвешивая его, сказал сурово:

— Это вот и есть твоя клятва. Ты поклялся не испугаться фашистов, когда шел по городу, и не испугался. Поклялся пройти по набережной, все разузнать и так сделал. Клятва в разведке — это самая верная клятва.

КЛАД ТОДОРА

Из того, что сообщил Коля, партизан больше всего обеспокоили сведения о бакенщике. До этого командир считал, что бакенщик может стать их помощником в предстоящей операции. И вдруг оказалось, что его сыновья в полиции, а значит, это не тот человек, на которого можно положиться. Теперь встал вопрос лишь о том, чтобы его обезвредить.

Правда, в глубине души Моряка одолевали сомнения в достоверности принесенных Колей сведений об этом человеке.

Дело в том, что, служа в Пинской флотилии, Сергей не раз встречался с бакенщиком. Это был многодетный человек, трудолюбивый и очень добродушный.

Когда в тысяча девятьсот тридцать девятом году Полесье было освобождено от ясновельможных, Чимарко стал получать большую помощь от Советской власти как многодетный. И конечно, был предан новой власти. Но что произошло с человеком за время оккупации, почему он переметнулся к фашистам? Все это надо было выяснить. А может, в доме Чимарко живет теперь совсем другой человек?

Тут-то Колина лодка и сослужила партизанам неоценимую службу. Моряк взял с собой трех автоматчиков, дал каждому по гранате, и, как только на речку пал вечерний туман, лодка отчалила. Веслами гребцам служили шесты, добытые в стрехе сарая.

Совсем стемнело, когда партизаны оказались возле дома бакенщика. Но они долго не выходили на берег, стояли под кручей, прислушивались, присматривались.

И не зря. Только было собрались подняться на берег, как из дому с веселым говором вышли двое парней и стали спускаться к реке. Тропинка от дома шла по круче, висевшей над водой, так что парни прошли над головами притаившихся в лодке партизан. За поворотом парни умолкли. Раздался скрежет цепи. И вдруг взревел лодочный мотор. На реку, к противоположному берегу, пал луч прожектора.

«Значит, правда, что сыновья бакенщика стали полицаями!» — подумал Сергей и, крепко сжав автомат, с трудом сдерживал себя, чтобы не дать очередь.

Лодка рванулась и, быстро набирая скорость, унеслась в сторону Пинска.

— Может, зря упустили этих гадов? — прошептал сидевший рядом с командиром Соколов, отважный, но неосторожный партизан.

— Разберемся… — так же шепотом ответил Моряк и махнул гребцу, чтобы подогнал лодку к причалу.

Один остался в лодке. А трое пошли к дому. Удивились, что не было собаки. Сергей помнил злющего волкодава, который когда-то встречал его захлебывающимся лаем. А теперь постучали в дверь, потом в окно — и ни лая, ни скуления. Хозяин молча вышел в сени и, широко распахнув двери, спросил:

— Вернулись? Чего вы?

И вдруг попятился.

— Кто вы? В чем дело?

— Зажгите свет, — сказал Моряк, узнав по голосу прежнего бакенщика. — В дом мы можем и не заходить, зачем будоражить семью. У вас ведь по-прежнему семеро по лавке бегают.

— И двое на полицейской моторке по реке носятся, — невпопад добавил Соколов.

Командир его одернул, Он-то хотел настроить хозяина на мирный разговор, исподволь напомнить о себе. А теперь все было испорчено. Пришлось сразу же переходить на официальный тон.