Боевая машина любви - [31]

– Сложить оружие, зарифляй паруса! – без умолку орал варанский капитан. Он отметил про себя, что если фальмские бандиты не уберут паруса сами, то их скоро сорвет порывистый «грютто». Выворотит с мясом, с крепежом и реями.

Варанский капитан полагал себя победителем.

Его галера потихоньку вытравливала гарпунную цепь, в то время как другая галера свою цепь стравливала.

Таким образом, не в меру прыткий парусник скоро должен был оказаться в сфере досягаемости абордажного трапа. Третья же галера заходила паруснику с кормы – так ей было сподручнее – и тоже должна была вот-вот достать его своим абордажным крюком. Все четко, как на учениях!

Барон Шоша тем временем прытко подбежал к тому месту, где из середины борта торчал гарпун. Он отпустил змееживой бич на всю длину – ее как раз хватило, чтобы захлестнуть гарпун у самого основания – и рванул на себя.

«Вжж-ж-ж-ж» – искры, звон – «вжжжиу»!

У варанского капитана полезли на лоб глаза. Гарпун остался торчать в борту, неведомый волхв исчез из поля зрения – видать, побежал к другому борту – а перегрызенная колдовским металлом цепь упала в море. Туда, где бесновались рыбьи орды.

Сила ветра был такой, что, освободившись от одной цепи, фальмский парусник сразу же тронулся с места, выказывая намерение волочить за собой загарпунившую его вторую варанскую галеру.

– Барон, повремените! Давайте проучим негодяев! – прокричала Зверда, видя, что барон уже готов перерезать своим чудо-оружием вторую цепь.

Вместо ответа Шоша зареготал. Он понял, что имеет в виду его многомудрая супруга.

Барон для виду попыхтел над второй цепью, не применяя заклинаний-мыслеобразов, и – вроде как разочарованный – спрятал боевой бич обратно за спину.

Попутный ветер и рыбья орда, с трех сторон подталкивающая своего «короля», понесли корабль к Пиннарину.

Следом за ним, волочась на гарпунной цепи, потащилась варанская галера. Неуправляемая, ломающая весла о волны при попытках табанить, совершенно беспомощная.

Две других галеры лихорадочно разворачивались вслед ускользнувшему нарушителю. Они выпустили еще около двадцати стрел и достали-таки одного матроса. Та галера, что заходила на фальмский парусник с кормы, метнула свой гарпун, да в спешке промахнулась. А догнать стервецов на веслах при такой погоде шансов не было…

Лагха Коалара, работавший в своем кабинете под куполом Свода Равновесия, не почувствовал ни малейших магических возмущений. Могучий Зрак Истины оставался безмятежен. День как день, отличный зимний денек.

Ни скука, ни праздное любопытство не заставили его подойти к лебяжьим шеям дальноглядных труб, выведенных по периметру кабинета. Звуки из порта при закрытом куполе сюда не проникали. Поэтому Лагха прозевал отменное зрелище: столкновение сторожевой галеры с каменным молом на входе в гавань, и – мириады серебристых молний, прыснувшие из-под неведомого парусника.

Молнии быстро растворились в морских глубинах за молом, а парусник вполне степенно вошел в пиннаринскую гавань и бросил якорь у крайней пристани возле Арсенала.

Спустя полчаса двери подъемника распахнулись, впуская в кабинет запыхавшегося «лосося» в сопровождении двух рах-саваннов Опоры Единства. Только от них гнорр Свода Равновесия узнал, что в порту, под прицелом шести «молний Аюта», пятидесяти семи тяжелых метательных машин и пятисот лучников находится посольство Фальма, неведомо как упущенное морским дозором.

На посольском корабле исполняют диковатую, но приятную для слуха музыку, а борта его увешаны черными флагами вперемежку с шитыми золотом добрыми пожеланиями.

Взоры Аррумов и Зраки Истины не могут нащупать ровным счетом никакой магической крамолы. Только лишь змееживой бич в руках главы посольства, благородного Шоши велиа Маш-Магарт, является подсудным оружием. Но законы о подсудном оружии, увы, искони не распространяются на предводителей иноземных посольств.

Однако фальмское посольство появилось в порту против правил, да еще привело в негодность одну из сторожевых галер, экипаж которой рассказывает…

Лагха внимательно слушал «лосося», не перебивая.

Латы офицера морской пехоты поблескивали так, словно тот весь день специально готовился к аудиенции у гнорра. «А ведь он здесь первый раз в жизни. И никогда не мог помыслить, что вообще попадет в Свод. И не попадет уже сюда никогда. Если ему, конечно, повезет», – рассеянно размышлял Лагха. Одновременно с этим его мозг вел лихорадочную аналитическую работу.

Разделять внимание он умел сызмальства, а в последние недели эта способность стала проявляться все чаще.

«Фальм и Харрена – враги с начала имперского периода; эпизодический союз: на время Тридцатидневной войны;

Фальм внутри – союз вольных баронств; бароны… упрямые бараны с ворохом древних привилегий; привилегии… сохраняются веками, бароны воинственны, замки укреплены, Фальм – болота, леса, горы; болота, леса, горы… Вермаут! 12-й год: глубокое проникновение аррума Сайтага; судьба проникновения: нет достоверных данных;

Вермаут: гора, магическое значение – неопределенное;

Версии: бывший Золотой Цветок, бывший форпост ледовооких, бывшая резиденция диоферидов, бывший храм Гаиллириса; войны: Харренский Союз, смеги; эпизодически – Варан; есть ли внутренние усобицы? нет достоверных данных;