Боевая экология. Как Greenpeace, WWF и другие международные экологические организации подрывают развитие России - [39]
Рассуждая о том, что выступление шведской школьницы предложило миру некую новую модель капитализма, способную сохранить как минимум основные тенденции глобализации и как максимум — часть ее институтов, Д. Евстафьев отмечает, что «запустить такую мощную волну экологического радикализма только манипуляциями вряд ли возможно, если она, конечно, не опирается на реально существующие экономические и социально-экономические интересы и тенденции. Так что в первую очередь надо признать: явление Греты Тунберг миру — не случайность. А во-вторых, то, что цели ее продвижения в глобальную информационную и социальную повестку дня отражают не только манипуляции, но и ряд стратегически сущностных моментов, связанных с пониманием явной выморочности продвигавшейся модели социально-экономического развития, приведшей глобализированный мир к порогу крупнейшего в истории кризиса».
Люди, конструирующие из Греты Тунберг «звезду политического шоу-бизнеса, хотят всего лишь того, чтобы некоторые цифры переместились из табличек одних крупных корпораций в таблички других крупных корпораций. А в идеале — чтобы страны, не уловившие суть глобальных перемен или увлекшиеся сценариями радикальной экологизации экономики, не успели включиться в новую экономическую и технологическую гонку, выпали из ядра „коллективного Запада“»[216].
Очень профессионально отработали современные методы PR специалисты Климатико-промышленного комплекса! «„Казус Греты Тунберг“… является попыткой использовать искусственно сконструированный образ, вокруг которого формируется столько же искусственно сконструированный социальный протест», — подчеркивают Д. Евстафьев и А. Ильницкий[217], а на Западе признают, что «юная шведка находится на службе у Негосударственного Промышленного Комплекса (Non-Profit Industrial Complex), разработавшего на своей сборочной линии схему протеста»[218].
Спираль молчания
Успех PR-стратегий «зеленого» движения во многом объясняется тем, что альтернативные взгляды маргинализируются, выталкиваются на обочину, где их можно игнорировать. На ученых и простых граждан, которые смеют высказывать сомнения, навешивается ярлык «отрицателей» (deniers).
Экологический мейнстрим маргинализирует альтернативные взгляды, навешивая на несогласных ярлык «отрицателей». Надпись на плакате слева: «Биоразложение или смерть». Надпись на плакате справа: «Сохраним леса». Подпись под каррикатурой: «Бумажный пакет. Нет, постойте! Пластиковый. Нет, подождите…»
Журналист Александер Вендт считает, что в Германии возникло явление, которое политолог Элизабет Ноэль-Ньюман называет «спиралью молчания»[219]. Он пишет, что возникла среда со соответствующей внутренней культурой, в которой публично выраженный скептицизм является преступлением, а отказ от любых сомнений — обязательное профессиональное требование. Эта «внутренняя культура» подавляет любые вопросы, сомнения, альтернативные мнения.
На правительственные должности назначаются исключительно чиновники, которые выражают поддержку солнечной и ветряной энергетике. Аналитические записки и стратегические документы им готовят эксперты и советники из одной и той же «тусовки», в которую входят и авторы псевдонаучных трудов, и редакторы научных журналов, на основании которых готовятся политические предложения. В результате такой политики ключевые бюрократы не получают альтернативных видений и решений, продолжая двигаться в мейнстриме, пока не происходит что-то чрезвычайное.
«Зеленые» идеи выживают в правительственных структурах потому, что климатическая наука полностью подчинена надстройке Климатико-промышленного комплекса. Никто, скажем, публично не смеет задуматься о:
1) заведомо спекулятивных утверждениях о климатической катастрофе;
2) непрозрачных и не всегда честных выводах климатологии;
3) температурной реальности, которая отстает от уровней, предсказанных в апокалиптических моделях;
4) продолжающемся росте количества парниковых газов, несмотря на десятилетиями принимаемые меры;
5) промышленной реальности развивающихся стран, где необходимо сначала построить экономику, основанную на углеводородах, прежде чем переходить на «зеленые» источники электроэнергии;
6) фундаментальных ограничениях, связанных с невозможностью аккумуляции «зеленой» энергии: это означает, что в ближайшем будущем будут востребованы компенсирующие тепловые электростанции;
7) более высокой стоимости снижения выбросов парниковых газов с помощью солнечной и ветровой энергетики по сравнению с другими альтернативами[220].
В эту спираль попали в начале 1990-х наши постсоветские экологи, а попав — уже из нее не выходили.
