Боец. Частный детектив по-русски - [5]

Сержант закидывает автомат за плечо и злобно смотрит на меня. Я ухмыляюсь, глядя, как злится рыжий.

— Гляди, щерится, падла! — закипает рыжий. — Дали бы мне волю, я бы тебя, падла, расшмалял еще там!.. — Он достает сигареты, придерживая одной рукой АКМ. — Еле взяли его, Николаич, — объясняет старшине, прикуривая сигарету от его зажигалки. — Он нас чуть не уделал и уже почти ушел, но под стволом обосрался…

Старшина, кинув на меня недоверчивый взгляд, хмыкает. Затем, вытащив ключи от наручников, подходит и освобождает мне руки. Отходит к столу. Молодой, заметив, как я не спеша растираю запястья, снимает автомат с плеча и берет его поудобней. Старшина снова хмыкает.

— Ты потише с пушкой-то… — говорит он наставительно. — Некуда ему уже рыпаться…

Молодой поморщился, но автомат оставил перед собой. Послышались шаги со стороны лестницы, и в дверь позвонили. Старшина поплелся открывать. Я достал измятую пачку, нашел целую сигарету, закурил.

— Тебе што, разрешили?! — окрысился рыжий.

Обыскали меня поверхностно, их интересовало только оружие, а всякую мелочевку оставили в карманах, в том числе и сигареты. Забрали только радиотелефон и документы. Документы, один черт, левые, пусть порадуются, придурки.

Ответить салаге я не успеваю, входит какой-то майор — форма на нем как с иголочки и сидит словно влитая. Имеет, наверное, лавэ на хорошего портного, что, собственно, неудивительно, так как появился мент не один, а с Барином в сером костюме. На пристальный взгляд Барина я презрительно усмехаюсь и выпускаю в его сторону обильный клуб дыма от затяжки. Майор что-то шепчет старшине, а Барин прямиком направляется ко мне. Подойдя почти вплотную, говорит так, чтобы слышал только я:

— Запомни номер… — и называет цифры, которые я автоматически запоминаю. — Назовешься, а дальше решим… Да, насчет твоей машины… Я уже навел о тебе справки. Машина у нас… Вытаскивать тебя отсюда я, парень, не стану. Сможешь выбраться, тогда ты мне подойдешь. Не сможешь — сам понимаешь…

Усмехаюсь, отвечаю мысленно: «Ладно, мужик, было бы сказано…» Зажигалка у меня «ронсоновская», тяжелая; запускаю ее из-за плеча Барина, и она четко втыкается в висок рыжего сержанта. Три шага в прыжке — и старшина падает кулем возле замызганного пивом и чаем стола. Майор даже еще не успел удивиться, как я рывком развернул его мордой к стене и слегка припечатал к оной, но так, чтобы не попортить бравому вояке фейс. Обыскал — оружия нет.

— Стоять, не двигаться… — говорю спокойно майору и, отойдя, наклоняюсь и выдергиваю из кобуры у валяющегося на полу сержанта табельный ПМ. Вооружен рыжий был до зубов. Но не помогло ему пока все это железо. Возвращаюсь к Барину, с интересом наблюдающему за происходящим. Он еле заметно улыбается. Мне нравится его выдержка.

— Позвоню… — говорю ему тихо и вырубаю коммерсанта молниеносным ударом напряженных пальцев под ухо. Барин медленно заваливается на грязный пол. Ничего — почистится.

— Вы думаете, что вы делаете? — бубнит от стенки майор, не оборачиваясь.

— Соображаю, а как же иначе… — серьезно отвечаю, досылая патрон в патронник. — Пойдем-ка, командир, прогуляемся из твоего бардака на свежий воздух, уж больно тут воняет гнилью. Надеюсь, ты понимаешь, что при хреновом твоем поведении мне придется сделать?

Майор кивает. Вот и ладушки, понятливый попался. Не зря, стало быть, до седых волос дожил. Не дурак, будем надеяться.

На улицу выходим без каких-либо задержек, плечом к плечу, болтая, как старые друзья. Дежурный автоматчик смотрит на меня с некоторым недоумением, но козыряет майору и отходит в сторону. И опять же — умно делает. Так, глядишь, и живым останется.

На проспекте останавливаю частника, и мы с майором — он ведет себя смирно — проезжаем некоторое расстояние, подальше от его отделения. Отпустив машину на улице Восстания, я смотрю на мента. Тот молча ухмыляется.

— Неплохо… Неплохо… — говорит он уважительно. — «Макара» только подкинь где-нибудь… Мне за это ЧП отдуваться еще полгода придется, но главное, чтобы ствол не потерялся…

Я усмехаюсь:

— Бандероль получите. Пошлю с кем-нибудь… — обещаю ему и, кивнув на прощание, отваливаю.

На снятой заблаговременно квартире с удовольствием плюхаюсь на диван. Мышцы тела ноют. Прошлись по мне сегодня от души. Как говорится, издержки производства.

Немного полежав и выкурив сигарету, иду на кухню заварить себе кофе. Приготовив крепчайший, возвращаюсь в комнату с подносом и, усевшись перед телевизором, достаю из-под тумбочки маленькую аптечку. В течение десяти минут тщательно обрабатываю руки раствором, а потом отслаиваю специальное покрытие на кистях, благодаря которому я нигде сегодня не оставил отпечатков пальцев. Некоторые манипуляции с лицом — и я вновь тот же, что и был раньше. Узнать можно, но оперативная ментовская ориентировка по городу ни черта не даст. Документы у меня другие. Машина другая. Все другое. Интересно, что на это скажет Барин? Теперь сам выпячиваться я не буду и посмотрю, что там придумает для меня заинтересованный во мне «папик» из ресторана. Придется работать уже под своим именем. Мне, собственно, разницы нет при такой, мать ее, «интересной» жизни. Служба Родине в спецчастях военной разведки кажется уже чем-то из прошлого века, и даже мое детективное агентство сейчас отодвинулось во времени куда-то лет на — дцать назад. По легенде Румянцева, я при расследовании частным порядком одного из заказанных мне дел ухлопал пару человек, совершенно не соблюдая при этом буквы закона (честно говоря, там не «пара человек» пострадала, шинковал я тогда мальчиков, как капусту).