Боб - [88]

 - Извините… Больше такого не повторится. Искуплю кровь…ой…ой… - согнулся пополам Костя.

 «Я тебе искуплю кровью!», - от души махнул кулаком Серафим, оставив в Хвостове чувство полнейшего внутреннего дискомфорта.

 - Понадорвут животы, сосунки, а все туда же, – брезгливо сморщился человек, глядя на Костины мучения. – Бренди и ром – под запретом. За пальмы с местными нимфами тоже – ни ногой. Все понятно?

 - Есть, шеф, – вяло промямлил Костя, все еще не придя в себя.

 - По возвращению на родину, буду рассматривать ваше дело в особом порядке. В службе безопасности президента – таким не место. Переведу на кухню. Будешь президентскую картошку дегустировать. На предмет нахождения в ней яда, ха-ха-ха!

 Человек развернулся и, не дожидаясь ответной реплики, ушел.

 «Президента?..», – ошалел Серафим.

 - Яда? – сглотнул подкативший ком Хвостов.

***

 Итак, полдела сделано. Выяснено, что это за корабль, в помещении судовых запасов которого очутился Костя – это президентский лайнер «Королева Елизавета». И с географией тоже ясность по горизонту – это один из атоллов Маршаллового архипелага. Куда, собственно, агорианцы не так давно собирались, да не дособирались… Вот такие чудеса.

 Что касается Арсения. Пока президент где-то на переговорах или дипломатических обедах, Костю не особенно трясут – персонал живет в вечном празднике. И это ему на руку, потому, что полковник Сомов, который накануне поймал его на верхней палубе, наверное чего-то крепко перепил… Точнее, перепутал. Костя своими глазами видел полный список персонала – человек четыреста – но среди них не нашел ни единого Арсения! Так что, или загадочный молодой человек никуда не отправился, либо… его не существует.

***

 «Выпутаюсь из этой передряги – уволюсь! – бухтел Серафим. – Сначала найду жену, потом и уволюсь!».

 «И ее уволить не забудь. А то заново искать придется», – засмеялся Хвостов и закинул ноги на стол, поудобнее расположившись в кресле, благо одноместная каюта позволяла ему быть чуточку разгильдяем.

 «Не ловчая она! – даже не захотел слушать Серафим. – Это просто старый прохиндей Боб к ней колья подбивает! Вот и начал зачем-то ее с собой таскать по субстрату, пока молодой муж в отключке валялся! А она ко мне приехала! Ко! Мне! Положил свой сальный глаз этот старый козлобород на мою ненаглядную! Встречу – засвечу ему фонарики под бровями!».

 «Я – против насилия!», – заволновался Костя, не желавший участвовать в каких-либо потасовках.

 «Тогда выметайся из моего тела!».

 «Вот еще! Некуда мне!».

 «А если найдется местечко?».

 «И слышать не хочу! Обманешь еще – буду потом в какой-нибудь улитке прозябать».

 Серафим не успел ответить, потому, что в каюту без стука тихо вошел незнакомый господин, коротко поздоровавшийся с развалившимся на кресле Костей:

 - Добрый вечер.

 Костя обомлел:

 - Г-господин премьер-министр?.. – выдохнул он, вскочив со своего места.

 - Сидите, сидите, – разрешил чиновник. – Полковника Сомова разыскиваю. В картишки перекинуться. Сами-то покер жалуете?

 - Нет. Точнее, жалую, но играть не умею, – совсем растерялся Костя.

 - Так значит, Сомов не пробегал, – уточнил премьер.

 - Забодай меня комар, – поклялся Костя.

 - Нет, уж, давайте без травм, – попросил очень важный человек уже из-за двери.

 Хвостов сполз в кресло и оттер мгновенно взопревший лоб краешком скатерти:

 - Вот это я попал… на первый ряд… центральные места…

 «Бинго!», – вдруг закричал Серафим, как показалось Косте, весьма беспричинно и очень громко.

 «Чего расшумелся?».

 «Вы – серийные близнецы! Из одной партии!».

 «Не-не, – замотал головой Костя. – Я – беспартийный. Пацифист с элементами пофигизма. Слышал про таких? Никакой политики. Мой лозунг: Лучший президент – цирковой медведь. И смешно, и вреда не причинит».

 - Что ты несешь? – чиркнул нотками стали и без того крайне возбужденный голос Серафима. – Вы с этим товарищем из одной коробки! Вас лепщики в одну смену ваяли! Так понятно?».

 Травмированная психика Кости включила защитный режим и юноша громко икнул:

 «Ик! Как это ваяли?..».

 «Ручками! По тридцать две коробки за смену! И все разные должны получиться, а то премии, как своих ушей не видать!».

 «А мама? – глупо хихикнул Костя. – Она тогда кого рожала, если меня слепили, постесняюсь спросить, из чего…».

 «Как у вас там говорится? - О, Боги!!! Конечно, тебя мама рожала. Я имею начало вашего – человеческого – пути! Так вот, этот господин… как его?..».

 «Премьер-министр», – подсказал Костя.

 «…и ты – ваши далекие предки были прямыми родственниками. У вас клеточный код идентичен!».

 «На коробках код идентичен? Которых по двадцать три - за смену?».

 «Какая тебе разница, дорогой дружок! Главное то, что он – этот твой премьер-министр – идеально подходит для твоего перемещения в его тело! Решайся! Представляешь, кем ты был, и кем станешь?».

 «Меня со второго курса театрального выгнали… Не смогу я премьера сыграть. Да и со школьным аттестатом троечника…».

 «Его база знаний прилагается!».

 «Бонусом?».

 «В аренду!».

 «Что-то я снова запутался», – стушевался Костя.

 «А ты прекрати глупые вопросы задавать! Только представь, ты – второй человек в этой стране. Хотя, ваша человеческая история доказывает обратное, и серые кардиналы, по сути являются первыми, – не жалел меда Серафим. – Согласен?».