Боб, который умел петь песни - [2]
— Зачем? Я оденусь в красивые одежды, наемся вкусных кушаний, лягу на бронзовую кровать и прикажу другим работать на меня.
— А что же будут тогда делать твои руки и ноги? — спросил боб, и лицо его стало пепельного цвета — цвета печали.
— На меня будут работать другие, у меня будет всё, так зачем же я ещё буду что-нибудь делать своими руками или ногами?
Боб подумал и сказал:
— Хорошо, бери мотыгу и иди за мной. Ты найдёшь там, в земле, всё, о чём мечтаешь.
Бездельник схватил свою мотыгу, покрытую густой паутиной, спрятал стручок в карман и поспешил на поле.
— Теперь подними мотыгу.
Бездельник поднял мотыгу, уверенный, что вот сейчас он откопает глиняный чан, полный золота, а боб запел:
В первый раз за всю свою жизнь бездельник заработал во всю силу. Его руки сами поднимали и опускали мотыгу и никак не могли остановиться. Мотыжил, мотыжил, а золота всё не видно было.
— Где же золото? — спросил он.
— Потерпи ещё, — ответил боб, продолжая петь.
У бездельника уже руки онемели, а, кроме разрыхлённой земли и дождевых червей, никакого золота и видно не было.
Взмолился бездельник, запросил пощады:
— Сжалься, боб, не пой больше!
— Привыкай работать, никчемный человек! — пел боб и умолк лишь тогда, когда бездельник упал и шевельнуться уже не мог.
Тогда боб исчез, как будто его никогда и не было.
Не день и не два болели кости у бездельника, но он опять пошёл в поле. И сам пел песню боба и целую весну мотыжил поле — уж очень ему хотелось найти золото. Правда, он так и не нашёл ни глиняного чана с золотом, ни бронзовой кровати, но зато осенью собрал урожай, и у него стало много вкусных кушаний и красивой одежды.
Говорят, что с тех пор он всё время поёт песни, а ведь раньше он рот открывал только для того, чтобы поесть или зевнуть.
Ну, а что стало с А-ту и его старым отцом?
Оставшись без своего маленького друга, А-ту долго горевал. Тяжело им стало работать без его весёлых песен. Но вот однажды, с трудом поднимая тяжёлую мотыгу, А-ту вдруг тихонько запел песенку боба:
И как будто мотыга стала легче. Всё быстрее и быстрее стал А-ту поднимать и опускать её: ведь песенка боба была волшебной. Снова их маленькое поле дало богатый урожай.
Теперь А-ту, когда работал, всегда напевал песенку боба. Ему так хотелось вырастить самые большие стручки, чтобы опять найти в них маленького Доу-эр и спросить, не знает ли он песен, которые помогали бы его старому отцу собирать в горах хворост.
Ну, а вырастил ли он их? Почему же нет! Ведь с песней, да ещё с волшебной, всё можно сделать.
Вы спросите: где же теперь весёлый Доу-эр? Да он по-прежнему живёт в самых больших стручках, потому что большие стручки вырастают на полях у тех, кто любит работать.
