БНД против Советской армии: Западногерманский военный шпионаж в ГДР - [21]

В то же время Дональд Гэлловэй смотрел на Организацию Гелена куда более критическим взглядом, нежели генерал Бёррес. Гэлловэй, высокопоставленный сотрудник ЦРГ, был направлен ее директором в Германию ранней осенью 1946 года, чтобы удостовериться в ценности немецкого аппарата для американской разведки. В его отчете помимо озабоченности тем, что американцы взяли под свой флаг организацию, состоящую из бывших противников, которую так трудно контролировать, на первом месте стоял главный вопрос о сущности операции „Rusty“. А именно — Гэлловэй видел право на существование и дальнейшую деятельность «Орг» только в добыче стратегической информации. По его словам, «так как предыдущие результаты работы операции „Rusty“ могли бы быть продублированы, если даже не улучшены операциями существующих структур американских служб, то ее единственная потенциальная ценность, если она вообще есть, могла бы состоять лишь в ее способности собирать стратегическую развединформацию о Восточной Европе, и о самом Советском Союзе». Но полученные результаты убеждали Гэлловэя в том, что их использование было бы полезно только на тактическом уровне. Доклад Бёрреса слишком явно подчеркивал эффективность Организации Гелена в первый год ее существования, возможно под влиянием заинтересованности генерала в том, чтобы поскорее «сбыть ее с рук», но не ликвидировав ее при этом, и не потеряв полученный «урожай». Гэлловэй напротив был настроен весьма критически в ее адрес и не учитывал, что в тот момент и у американских спецслужб не был никакого долговременного и надежного доступа к стратегическим секретам русских. Тем не менее, генерал американских ВВС Кёртис ЛеМэй, главнокомандующий Стратегическим авиационным командованием (САК), позднее утверждал, что первые планы американской авиации по нанесению атомных ударов по Советскому Союзу и его союзникам на 70–80 % базировались на результатах разведки, собранных Организацией Гелена. С другой стороны, неизвестно, имел ли при этом в виду генерал ЛеМэй только результаты работы «Орг» или же весь массив сведений из захваченных американцами немецких документов, например, материалов аэрофотосъемки Люфтваффе. Но, во всяком случае, в первые годы своего существования разведка из Пуллаха внесла значительный вклад в получение экономическо-географических сведений, важных для планирования американских атомных бомбардировок советской инфраструктуры. Кроме того, как раз на тактическом уровне разведка боевого порядка и боевого расписания, выполняющая функции оценки ситуации и раннего предупреждения, имела жизненно важное значение для американской армии.

Лишь полгода спустя другой сотрудник ЦРГ Сэмюель Боссард, направленный в Германию для проверки Организации Гелена, в своем отчете рисовал уже вполне позитивную картину ее деятельности. Среди прочего, он рекомендовал «эффективное использование немецкого оперативного состава для выполнения задач американской разведки». Но после отчетов Гэлловэя (1946) и Боссарда (1947) понадобилась еще одна, третья, экспертиза в 1948 году, на этот раз составленная Джеймсом Критчфилдом, пока американская внешняя разведка после долгих проволочек все-таки посчитала нужным взять под свой контроль аппарат Гелена. К этому моменту США уже располагали определенным положительным опытом, свидетельствовавшим о полезности немецкой службы, ведь «Орг» снабдила западных союзников важными сведениями о советских военных силах вокруг блокированного города в дни Берлинской блокады 1948–1949 годов. Берлинский воздушный мост может послужить классическим примером, как шпионаж позволил политикам, принимавшим решения, избежать непредсказуемого военного риска. Собранные агентами сведения помогли им решить возникшую проблему невоенным путем, причем эта стратегия оказалась успешной. Наконец, передача 1 июня 1949 года операции „Rusty“ от армии США к еще юному ЦРУ, где она теперь велась под кодовым обозначением «Операция „Zipper“», была еще и шахматным ходов во внутриполитической конкуренции американских государственных учреждений. Таким путем еще молодой внешней разведке удалось несколько оттеснить Государственный департамент и Пентагон, ступив одной ногой в область внешней политики, а другой — в область, где раньше безраздельно доминировала военная разведка. В немецко-американских взаимоотношениях это была взаимовыгодная сделка: если ЦРУ получало возможность контроля и оказания влияния на важную часть политик безопасности Бонна, то Гелен получал прямой доступ в коридоры политической власти в Вашингтоне.

Способность ранней «Орг» проводить стратегические разведывательные операции можно с полным правом оценить столь же критически, как это еще в 1946 году сделал «ревизор» ЦРГ Дональд Гэлловэй. Несмотря на очень позитивную оценку Джеймса Критчфилда, Лэнгли в середине 1949 года пришло к выводу, что из 120 осуществлявшихся проектов 90 % не имели никакой ценности, и порекомендовало прекратить их. Зато тактическую разведку Пуллаха в Восточной Германии в конце сороковых и в начале пятидесятых годов вполне можно оценить как успешную, что полностью соответствовало впечатлению второго американского контролера Сэмюеля Боссарда. Хотя как раз в это время «Орг» располагала и несколькими хорошо размещенными источниками в политической и административной сферах Восточной Германии в Берлине, именно разведка боевого порядка и боевого расписания стала показательным примером успехов Пуллаха, его самой сильной стороной. «Люди Гелена вряд ли могли разобраться в политических нюансах и идеологических мотивах, восточная сверхдержава была для них врагом, мало чем отличавшимся от самого чёрта, но азбуку военной разведки они знали великолепно». Так оценивают этот период деятельности «Орг» Цоллинг и Хёне в «Пуллахе изнутри».