Блюющая дама - [12]
я иногда захожу к нему. он болтает без умолку вполне себе неплохо склонен иногда повторяться но, в общем-то его можно послушать и по второму разу.
однажды я сидел с ним и он сказал - знаешь, я скоро копыта откину
- да нет, - говорю, - не знаю.
- откину, - сказал он. - так вот, хочешь купить мой дом?
- ну, давайте, хороший дом
- не знаю, сможешь ли ты дать мне за него то, что я хочу...
- ну, я тоже не знаю, вы скажите.
- так вот, - сказал он, - отдал бы его за новые яйца.
когда приятель умрет откроется пустота которую трудно будет заполнить.
вы понимаете, что я имею в виду?
молодые поэты
благополучные молодые поэты посылают мне свои сочинения, обычно 3-4 коротеньких стихотворения. есть неплохие но в них не хватает фактуры безумия и азарта изобретательности буйнопомешанного или пойманного в западню.
в них благополучие и оно смущает.
есть также стихи Уличных Поэтов. они аутсайдеры, поэтому жизнь должна предоставлять им какие-то преимущества, их не должна иссушать претенциозность. однако они полны ею. их опусы в основном о том, что их не признают что в игре строгие правила что они поистине великие и так далее о том же самом и почти ни слова ни о чем другом.
каждую неделю я получаю одну-две посылки как от Уличных так и от благополучных поэтов.
снисходительность ни тут, ни там не помогает.
в ответ на любой отклик приходят новые стихи да еще гигантские письма с проклятиями в адрес Рока будто никто кроме них не имел с ним дела.
а если не ответишь, то пойдут письма где тебя обвинят в бесчеловечности ты тоже мол, против них, и мать твою, парень ты потерял это, ты никогда не имел этого мать твою!
я не редактор. я никогда не посылал свои сочинения никому кроме редактора. я никогда не читал их ни женам, ни подругам.
эти поэты очевидно думают что тут политика что тут своя игра что несколько твоих слов принесут им признание и известность. вот чего им надо. вот чего. только этого. и ничего больше.
посылки со стихами все приходят. будь я редактор я отверг бы почти все.
но я не редактор.
я тоже пишу стихи.
и когда некоторые возвращаются я их перечитываю и понимаю, что они должны были вернуться.
ведь надо только врубиться колотить по клавишам так чтоб они кричали пели и хохотали так чтобы все узлы развязались, так чтобы явилось это треклятое чудо расцвечивая бумагу а ты вскочил и блуждаешь по комнате голова звенит, сердце вот-вот вылетит сквозь потолок. высшая битва, последняя битва, единственная битва.
отвратительно
вот эта большая пластмассовая штуковина, и голову тут есть куда класть я ложусь на нее и плыву по бассейну созерцая недостижимое величие деревьев в засоренном воздухе Калифорнии я гребу выискивая разные виды несколько моих кошек сидят на краю бассейна и смотрят. они думают я с ума сошел. может и правда. они привыкли видеть меня спящим или за компьютером - тогда не обращают внимания. но это?! может, я в рыбу превратился? или что? я слезаю со своего плавучего ложа и погружаюсь в голубую воду выныриваю плыву к кромке. я вылезаю и иду вытираться. скоро обед и боулинг по телевизору после - бутылка Каберне. как все же она хороша, эта дорога в ад.
старики
я вижу стариков на ипподроме, они сгорбились, в руках палки руки дрожат, я еду с ними по эскалатору. мы не разговариваем. я старше почти их всех, но странно, что им там еще светит? они что, все еще хотят Пулитцеровскую премию получить или девиц за груди пощупать? чего же они не покончат со всем этим и не помрут? я готов, черт возьми, подохнуть в любое время, я бы даже взял их с собой, двоих или троих, или полдесятка, или десяток, с их белой кожей в морщинах и вываливающимися челюстями пусть они уйдут, и воздух очистится для новых молний ради чего продолжать это? ради ночного горшка в последней главе? ради медсестры с телевизором в башке, бока да задница - ничего больше? а зачем почитать стариков? это какой-то наследственный идиотизм, способ сохранить пустоту почти все прожили жизнь полную покорности и малодушия почему бы не почитать молодых? их жизнь только еще начинает подгнивать зачем вообще кого-то почитать? ну, пожалуйста, только не стариков.
пусть будет война, на которой старики будут воевать друг с другом а молодые - пить, мечтать и смеяться.
эти старые пердуны. они ставят два доллара напоказ на скачках.
это все равно, что мертвому переворачиваться в могиле с тем чтобы устроиться поудобнее.
Белфаст
пишу письмо в Белфаст кому-то кто читает мои книжки
в некотором смысле это странно писать письмо в Белфаст но теперь все странно и книги писать и сидеть тут в полосатых штанах и тапочках в пол первого ночи без единой мысли когда молодая супруга гуляет где-то радуется жизни как ей молодой супруге и подобает
не забывай
некто или нечто всегда тебя поджидает оно сильнее разумнее злее, добрее, надежнее оно больше, оно лучше оно хуже, у него глаза как у тигра, у него пасть как у акулы оно безумнее безумца мудрее мудреца некто или нечто всегда тебя поджидает пока ты надеваешь ботинки или спишь или выбрасываешь мусор или поглаживаешь кошку или чистишь зубы или отмечаешь праздник некто или нечто всегда тебя поджидает
Роман «Женщины» написан Ч. Буковски на волне популярности и содержит массу фирменных «фишек» Буковски: самоиронию, обилие сексуальных сцен, энергию сюжета. Герою книги 50 лет и зовут его Генри Чинаски; он является несомненным альтер-эго автора. Роман представляет собой череду более чем откровенных сексуальных сцен, которые объединены главным – бесконечной любовью героя к своим женщинам, любованием ими и грубовато-искренним восхищением.
Чарльз Буковски – культовый американский писатель, чья европейская популярность всегда обгоняла американскую (в одной Германии прижизненный тираж его книг перевалил за два миллиона), автор более сорока книг, среди которых романы, стихи, эссеистика и рассказы. Несмотря на порою шокирующий натурализм, его тексты полны лиричности, даже своеобразной сентиментальности. Буковски по праву считается мастером короткой формы, которую отточил в своей легендарной колонке «Записки старого козла», выходившей в лос-анджелесской андеграундной газете «Открытый город»; именно эти рассказы превратили его из поэта-аутсайдера в «кумира миллионов и властителя дум», как бы ни открещивался он сам от такого определения.
Вечный лирический (точнее антилирический) герой Буковски Генри Чинаски странствует по Америке времен Второй мировой… Города и городки сжигает «военная лихорадка». Жизнь бьет ключом — и частенько по голове. Виски льется рекой, впадающей в море пива. Женщины красивы и доступны. Полицейские миролюбивы. Будущего нет. Зато есть великолепное настоящее. Война — это весело!
«Хлеб с ветчиной» - самый проникновенный роман Буковски. Подобно "Приключениям Гекльберри Финна" и "Ловцу во ржи", он написан с точки зрения впечатлительного ребенка, имеющего дело с двуличием, претенциозностью и тщеславием взрослого мира. Ребенка, постепенно открывающего для себя алкоголь и женщин, азартные игры и мордобой, Д.Г. Лоуренса и Хемингуэя, Тургенева и Достоевского.
Это самая последняя книга Чарльза Буковски. Он умер в год (1994) ее публикации — и эта смерть не была неожиданной. Неудивительно, что одна из главных героинь «Макулатуры» — Леди Смерть — роковая, красивая, смертельно опасная, но — чаще всего — спасающая.Это самая грустная книга Чарльза Буковски. Другой получиться она, впрочем, и не могла. Жизнь то ли удалась, то ли не удалась, но все чаще кажется какой-то странной. Кругом — дураки. Мир — дерьмо, к тому же злое.Это самая странная книга Чарльза Буковски. Посвящается она «плохой литературе», а сама заигрывает со стилистикой нуар-детективов, причем аккурат между пародией и подражанием.А еще это, кажется, одна из самых личных книг Чарльза Буковски.
Чарльз Буковски – один из крупнейших американских писателей XX века, автор более сорока книг, среди которых романы, стихи, эссеистика и рассказы. Несмотря на порою шокирующий натурализм, его тексты полны лиричности, даже своеобразной сентиментальности.Свой первый роман «Почтамт», посвященный его работе в означенном заведении и многочисленным трагикомическим эскападам из жизни простого калифорнийского почтальона, Буковски написал в 50 лет. На это ушло двадцать ночей, двадцать пинт виски, тридцать пять упаковок пива и восемьдесят сигар.
Они встретили друг друга на море. И возможно, так и разъехались бы, не узнав ничего друг о друге. Если бы не случай. Первая любовь накрыла их, словно теплая морская волна. А жаркое солнце скрепило чувства. Но что ждет дальше юную Вольку и ее нового друга Андрея? Расставание?.. Они живут в разных городах – и Волька не верит, что в будущем им суждено быть вместе. Ведь случай определяет многое в судьбе людей. Счастливый и несчастливый случай. В одно мгновение все может пойти не так. Достаточно, например, сесть в незнакомую машину, чтобы все изменилось… И что тогда будет с любовью?..
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта книга не только о фашистской оккупации территорий, но и об оккупации душ. В этом — новое. И старое. Вчерашнее и сегодняшнее. Вечное. В этом — новизна и своеобразие автора. Русские и цыгане. Немцы и евреи. Концлагерь и гетто. Немецкий угон в Африку. И цыганский побег. Мифы о любви и робкие ростки первого чувства, расцветающие во тьме фашистской камеры. И сердца, раздавленные сапогами расизма.
Каково быть дочкой самой богатой женщины в Чикаго 80-х, с детской открытостью расскажет Беттина. Шикарные вечеринки, брендовые платья и сомнительные методы воспитания – у ее взбалмошной матери имелись свои представления о том, чему учить дочь. А Беттина готова была осуществить любую материнскую идею (даже сняться голой на рождественской открытке), только бы заслужить ее любовь.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.
Страдание. Жизнь человеческая окутана им. Мы приходим в этот мир в страдании и в нем же покидаем его, часто так и не познав ни смысл собственного существования, ни Вселенную, в которой нам суждено было явиться на свет. Мы — слепые котята, которые тыкаются в грудь окружающего нас бытия в надежде прильнуть к заветному соску и хотя бы на мгновение почувствовать сладкое молоко жизни. Но если котята в итоге раскрывают слипшиеся веки, то нам не суждено этого сделать никогда. И большая удача, если кому-то из нас удается даже в таком суровом недружелюбном мире преодолеть и обрести себя на своем коротеньком промежутке существования.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Чарльз Буковски — один из крупнейших американских писателей ХХ века, автор более чем сорока книг, среди которых романы, стихи, эссеистика и рассказы. Несмотря на порою шокирующий натурализм, его тексты полны лиричности, даже своеобразной сентиментальности.«Юг без признаков севера» — последний прижизненный сборник малой прозы Буковски. В этих историях фигура рассказчика, алкаша и бабника, отчасти автобиографична и вызывает у российского читателя неизбежные ассоциации с другим необычайно популярным писателем — Сергеем Довлатовым.
Чарльз Буковски — культовый американский писатель XX века, чья европейская популярность всегда обгоняла американскую (в одной Германии прижизненный тираж его книг перевалил за два миллиона), автор более сорока книг, среди которых романы, стихи, эссеистика и рассказы. Несмотря на порою шокирующий натурализм, его тексты полны лиричности, даже своеобразной сентиментальности. Буковски по праву считается мастером короткой формы, и его сборник «Первая красотка в городе», составляющий своего рода двухтомник с классическими «Историями обыкновенного безумия», — яркое тому подтверждение: доводя свое фирменное владение словом до невероятного совершенства, Буковски проводит своего лирического героя — бабника и пьяницу, явное альтер эго автора, — по всем кругам современного ада.Сборник впервые публикуется полностью — некоторые из этих рассказов никогда не переводились на русский язык, остальные представлены в новой редакции.
Брутальность и нонконформизм Чарльза Буковски «одомашнивались», когда он писал о четвероногих любимцах. Кошки были для него источником вдохновения, объектом любви, лекарством от тягот жизни, символом независимости. Ранящая искренность прорывается, когда Буковски пишет: «Животные вдохновляют. Они не умеют лгать. Они – сила природы. От ТВ я заболеваю через пять минут, а на животных могу смотреть часами и видеть в них лишь изящество и блеск, жизнь, какой она должна быть». Для Буковски кошки были больше, чем просто кошки, подтверждение тому – этот сборник.Содержит нецензурную брань!