Блуждающий - [30]

Площадь, к которой мы шли пешком, была заполнена до отказа. Жители города, пришедшие на представление, не жалели осенних цветов, своих улыбок, а некоторые девушки, то и дело подбегающие к нашей колонне, и своих жарких поцелуев. Неожиданный праздник заставил и меня немного занервничать, от такого количества внимания обычных людей. Представляю, что творится сейчас с моими товарищами, бывшими ворами и мелкими хулиганами, которые от такого количества народа, кричащего и махающего нам с обочины, могут просто запсиховать.

Когда вошли на саму площадь, прозвучала громкая команда прапорщика, идущего в голове нашей сотни:

— Держать строй! Чётче шаг!

Я тут же выбросил из головы все мысли, прижал винтовку к груди и зашагал по брусчатке так, как учили это делать. Кто стоял на деревянной трибуне, установленной неподалёку от стен дворца, сколько их там было всего, на это я не обращал внимания, оно было направлено на то, чтобы не сбиться с ритма и не выскочить, не дай бог, из шеренги. Поэтому, когда перешли на более спокойный шаг и идущие рядом люди стали в пол голоса обсуждать увиденное, мне и сказать то им было нечего. Зато, когда вышли на проспект, по которому мне так хотелось прогуляться в новенькой форме, уж тут то я не оплошал и глядел во все глаза, не боясь споткнуться или выскочить вперёд. Конечно, идти в строю, это не совсем то, о чём я мечтал, даже несмотря на то, что шёл в первой шеренге, как один из самых рослых, в нашей сотне. Но всё равно, удовольствие от того, что увидел на уличных тротуарах, в этот момент, получил несказанное. Девицы, смотревшие на меня в прошлый раз, как на приблудную собаку, по какому то недоразумению болтающуюся под ногами, сейчас так неистово стреляли по мне глазами и приветливо махали изящными ручками, что даже показалось, будто бы их взоры только на меня и направлены.

Вокзал был ещё в стадии строительства и, пожалуй, даже не в завершающей её фазе. Поэтому пришлось нам перестроиться и идти по узкой тропинке, по двое, вдоль какого то деревянного забора туда, где нас ожидают вагоны, прицепленные к самоходной паровой машине, в которых нам предстоит ехать аж до самой Москвы.

Команда прапорщика остановиться, прозвучала вполне ожидаемо, мы уже довольно долго идём вдоль ровных железяк, лежащих на толстых, струганных брёвнах, на которых стоят деревянные сарайчики, установленные на две пары железных колёс. О том, что нам именно сюда мы уже догадались, хотя раньше кататься по железной дороге никому не приходилось. Дождавшись, когда растянувшаяся сотня окончательно остановилась, командир громко крикнул:

— Младшие унтер офицеры, ко мне!

Тут же мы услышали топот бегущих ног, а затем перед теми, кто стоял в первых рядах, среди которых сейчас находился и я, появились три наших унтера и им, жестикулируя руками, чего то стал объяснять наш прапорщик.

Через пять минут прозвучала следующая команда, требующая от капралов разобрать своих людей, и вскоре наша тридцатка стояла на против одного из сараев, и ждала следующего приказа.

— Приступить к погрузке! — снова услышали мы голос прапорщика.

Его тут же продублировал наш унтер и мы, дёрнув на себя широкую, во всю высоту сараюшки дверь, стали по очереди залазить туда. Запрыгнув одним из первых тут же занял место своему десятку, рядом с печкой. Поездка нам предстоит долгая, а на улице уже давно не лето, поэтому это место, по моему, самое лучшее.

Деревянные нары в сараюшке двух ярусные, установлены они вдоль трёх стен. Справа от входа, где разместился мой десяток, стоит небольшая железная печка, от нее на крышу тянется широкая труба, тут же сложены дрова для обогрева. С противоположной стороны, тоже нары, возле них стоит длинный стол с лавками, туда уже пристроился чей то десяток. Места на против входа, стали занимать только сейчас, там, по мимо солдат, устраиваются капрал и унтер. Младшего офицера я конечно же знаю, но общались мы с ним только по служебным делам, а вот со Свистуновым приходилось говорить на разные темы не по разу и как мне показалось, мужик он не плохой. Думаю, не будет лишним пригласить его к нам, место для одного найдётся, тем более скоро все поймут, что у нас они самые тёплые.

— Господин капрал, разрешите с вами обсудить один вопрос — обратился я, к раскладывающему личные вещи Свистунову.

— Ну чего тебе, Тихомиров? — недовольно спросил он меня.

— Извините конечно, но мы на вас место тут заняли. Нам его как, держать или отдавать кому то другому?

Капрал посмотрел удивлённо на меня, потом на не обращающего на нас никакого внимания унтера, затем заинтересованно взглянул на печку и не хотя сказал:

— Ладно, раз заняли, тогда чего же, перейду к вам.

Тронулись мы только часа через полтора, к этому времени парни, из моего десятка, в наглую разобрали метра три деревянного забора и перетащили его к нам в теплушку. Дров, лежащих у стены, надолго не хватит, а топить придётся круглосуточно, сможем ли по дороге разжиться топливом, а если сможем то, когда, об этом, наверное, даже наш прапорщик не знает, так что подстрахуемся лучше, чем мерзнуть ночью.

Правильность моего выбора подтвердилась уже в первый же день. Тепла от маленькой печки едва хватало чтобы обогреть совсем небольшой участок, нам оно ещё перепадало, а вот тем, кто устроился далеко от источника тепла, поспать совсем не удалось, они то и дело бегали к нам в гости, грелись и снова уходили к себе. Своими походами будили и нас конечно, но мы не ругались, понимали, что на их месте мог оказаться каждый из нас.