Блуждающая звезда - [6]

В самое первое мгновение он не понял, что произошло. И лишь навалившаяся на спину тяжесть подсказала Тану, что у него возникли проблемы. За всеми этими разговорами он зазевался и позволил застать себя врасплох. Напавший был огромен и неимоверно тяжел. Упав на Тана, он вдавил его в грязь, не давая шевельнуть ни ногой, ни рукой. У врага не было зубов или, по крайней мере, он не торопился пустить их в ход, но это было слабым утешением. Скафандр Тана мог выдержать колоссальные нагрузки. Трудно представить такую тварь, которая смогла б прокусить его. С этой стороны у Тана не возникало опасений, чего нельзя было сказать о фильтрах. Жидкая грязь совершенно забила их, преградив доступ воздуха. Тан попытался прочистить фильтры, резко освобождая легкие, но очень быстро убедился в тщетности своих усилий. Расплющенный, словно подопытная лягушка, он начал задыхаться. Мозг разрывался от ярости, а сердце уже трепетало, предчувствуя близкий конец. Но Тан был не из тех, кто поддается позывам сердца. В его планы не входило обрести конец на этой паршивой, затерянной на краю Вселенной планетке, задохнувшись под тяжестью мерзкого слизняка. Невзирая на сковывающую члены тяжесть, Тан начал ерзать, пытаясь дотянуться до бластера. Он погружался все глубже и глубже, в гаснущем сознании уже плясали разноцветные черточки, но Тан не сдавался. Он все–таки дотянулся — не до бластера, до ракетницы, и стиснул пальцами ее рубчатую рукоять. Теперь следовало вывернуть руку наружу. Втянув живот, Тан стал медленно протаскивать оружие в образовавшуюся щель. Тем временем свалившаяся на него тварь начала подавать признаки жизни. Тан почувствовал прикосновение сразу в нескольких местах — под коленями, на спине и самое настойчивое в том вместе, где шлем соединялся с воротом скафандра. Тварь была не столь глупа. Еще одно усилие, еще… Рука с ракетницей вылезла из–под туловища. Теперь нужно было вывернуть кисть таким образом, чтобы направить ствол ракетницы вверх. Чувствуя, как хрустит запястье, Тан сделал это и, почти теряя сознание, нажал на спуск. В тот же миг Тан ощутил чудовищной силы удар. Ощущение было такое, словно на него свалилась бронированная плита. А затем вдруг стало легко–легко. Телу хотелось лежать и наслаждаться пришедшим покоем, однако мозг нашел в себе силы воспротивиться этому опасному желанию. Опершись на руки, Тан с трудом вырвал туловище из грязи и сорвал шлем. Существо, представшее его глазам, не могло вызвать ничего, кроме ужаса и отвращения. Громадное, бесформенное, оно походило на кусок протухшего мяса, вооруженное, однако, десятком коротких массивных щупалец. Голова у твари отсутствовала совершенно, а вот пасть была — здоровенная, прихотливо обрамленная венчиком извивающихся отростков, напоминающих кокетливую бородку. Ревя от боли, тварь кинулась на Тана. Человек находился в невыгодном положении — наполовину увязший в грязи, лишенный огнемета, с бластером на поясе, — но исход поединка остался за ним. Тан выстрелил дважды, и обе ракеты попали точно в цель — прямо в ужасный, отвратительный рот. Брызнули ошметки плоти. Издав вопль, существо отпрянуло. Тан воспользовался этим и сорвал с пояса плазменную гранату. Сверкнула яркая вспышка, и тварь поглотило огненным вихрем. Обезумев от боли, она бросилась напролом через заросли, но сумела преодолеть лишь несколько метров, после чего рухнула и затихла. Освободившись из цепких объятий грязи, Тан подобрал валявшийся неподалеку шлем и, шатаясь, отошел к дереву, где земля была не такой вязкой.

Теперь он мог оценить понесенные потери, а они были велики. Тан лишился огнемета, размятого и втоптанного в грязь тварью, а также истратил две из шести ракет и гранату. Вдобавок ко всему был безнадежно испорчен шлем, а сам Тан О’Брайен походил на выкупавшегося в дерьме бродягу. Лес показал свое истинное лицо, и потому Тан первым делом проверил, исправен ли заляпанный грязью бластер. Оружие оказалось в порядке, что подтвердила срезанная метким импульсом верхушка дерева. Вторым, что волновало Тана, была связь. Приблизив к лицу помятый шлем, Тан медленно, сдерживая тяжелое дыхание, проговорил:

— Прием! Кассиопея, ты меня слышишь?

— Да, — подтвердил голосок.

— Я иду.

— Ты это только что говорил.

Тан промолчал. Для него это «только что» показалось вечностью.

— Так я иду.

Однако Тан продолжил путь не сразу. Проглотив таблетку сухой воды, он позволил себе немного посидеть. Когда дыхание вновь стало ровным, Тан взял шлем, выжег короткими импульсами оба воздушных фильтра, протер стекло и, морщась от отвращения, надел шлем на голову. Шлем перестал быть надежной защитой, но он был нужен Тану как средство связи. Тан не имел права остаться без шлема.

А потом был нескончаемо долгий путь через лес. Тан расчищал себе дорогу ножом, изредка пуская в ход — он экономил боекомплект — бластер. Вытягивая из грязи ноги, Тан шагал вперед с упорством маньяка, который не остановится ни перед чем, чтобы достичь цели. В этом был весь Тан О’Брайен. Дважды ему пришлось отбиваться от тварей. Один раз это была громадная, толщиной с бревно, змея, а другой усыпанное иглами шароподобное существо. Змею Тан разрезал на куски выстрелами из бластера, от второго врага избавился с помощью гранаты. Он несколько раз глотал воду и истратил ракету, которую девочка, как и в первый раз, не заметила.