Блуждающая Искра - [22]

Глава VIII

Наступила ночь, когда Рауль вышел из дома вице-губернатора, оставив Андреа Баррофальди в обществе Вито-Вити. Едва за ним затворилась дверь, как Баррофальди, польщенный признанием своей начитанности, обратился к Вито-Вити со следующими словами:

— Легко заметить, сосед Вити, что этот молодой англичанин высокого происхождения, несмотря на недостаток образования. Его наружность и манеры… Что тебе нужно?

Эти последние слова относились к слуге, который вошел в комнату с какой-то запиской.

— Там, в передней, какой-то человек пришел, просит, чтобы вы его приняли, синьор Андреа, — ответил слуга. — Он тут написал свое имя.

Вице-губернатор взял у него клочок бумажки и громко прочел: Эдвард Гриффин, офицер английского флота.

— А, этот офицер с какими-нибудь вестями с «Крыла и Крыла», друг Вити. Я рад, что вы еще не ушли, мы его вместе послушаем. Введите лейтенанта, Пиетро.

Для человека опытного достаточно было бы одного взгляда, чтобы признать пришедшего за англичанина. Это был молодой человек лет двадцати двух-трех, круглолицый, румяный и добродушный с виду, в форменном платье, со всеми характерными особенностями своего общественного положения и национальности. Он прекрасно владел итальянским языком, почему и был выбран для исполнения данного поручения. После поклона вице-губернатору, он подал ему лист пергамента.

— Если вы знаете английский язык, синьор, вы из этой бумаги увидите, что я, действительно, тот, за кого себя выдаю.

— Без сомнения, синьор лейтенант, вы принадлежите к экипажу «Крыла и Крыла» и служите под начальством сэра Смита?

Молодой человек казался крайне удивленным и даже едва удержался от смеха, так как во-время взвесил все неприличие подобного поведения.

— Я служу на судне английского короля, синьор, и оно называется «Прозерпиной»; я не понимаю, о каком «Крыле и Крыле» вы говорите, — сухо отвечал моряк. — Капитан Куф, командир того фрегата, который стоял в виду вашей гавани сегодня утром, послал меня на пришедшей сюда сейчас фелуке сообщить вам результат нашей утренней погони за люгером; но я увидел его спокойно бросившим снова якорь в вашей бухте. «Прозерпина» завтра будет здесь, чтобы захватить меня и получить сведения о люгере.

Андреа Баррофальди и Вито-Вити широко открытыми глазами смотрели друг на друга.

— И вы ничего не знаете о «Крыле и Крыле»? — с усилием произнес вице-губернатор.

— Честью заверяю вас, синьор, ничего не знаю. Это, во всяком случае, не английское судно, да и не итальянское, насколько мне известно.

Такое заверение Гриффина сильно повредило ему в мнении Баррофальди, так как подрывало авторитет вице-губернатора по части языковедения.

— Но это название люгера вашего же флота, синьор, и он в настоящее время бросил якорь в нашей бухте, — настаивал Баррофальди.

— А, понимаю! Это как раз то, что мы и предполагали. Плут обманул вас так же ловко, как провел сотню людей до вас и надует еще стольких же, если мы не изловим его сегодня ночью. Это знаменитый французский корсар, за которым теперь гонятся шесть крейсеров, в том числе и наш. Называется он «Блуждающей Искрой», а командир его, Рауль Ивар, самый смелый из всех когда-либо существовавших корсаров, хотя за ним нельзя не признать и хороших качеств и даже глубокой честности.

Слушая лейтенанта, Баррофальди отчетливо вспоминал все, что слышал в свое время о Рауле Иваре, самом отчаянном из корсаров. Слишком обидно было для его учености признать, что он был жертвою ловкого обмана со стороны морского разбойника, которому сейчас только выказывал самое дружеское расположение; а потому естественно, что он стал протестовать.

— Это, должно быть, какая-нибудь ошибка, — говорил он. — Сэр Смит — сын лорда и человек вполне достойный.

Но Гриффин твердо стоял на своем, приводя все известные ему доказательства. Тогда смущенный вице-губернатор, наполовину не разобравший длинной речи Гриффина, увлекшегося излишними подробностями, понятными одному лишь моряку, обратился к Вито-Вити.

— Что вы на это скажете, синьор Вито-Вити? Вы присутствовали при всех наших беседах с сэром Смитом.

— Я скажу, вице-губернатор, что если мы, действительно, обмануты, то самым медоточивым языком в мире. Еще вчера я бы мог всему этому поверить, но после его возвращения не сомневался, что это самый преданный нам друг.

— Вам бы лучше самому съездить на люгер и лично убедиться в справедливости ваших предположений, — предложил вице-губернатор английскому лейтенанту.

— Извините, вице-губернатор, но если я покажусь на палубу «Блуждающей Искры», то рискую поплатиться за это, может быть, весьма продолжительным пленом. Я и у вас инкогнито[22] и серьезно прошу вас сохранить в тайне мое присутствие на вашем острове, иначе вы дадите возможность люгеру ускользнуть от нас. Об одном только я прошу вас — это позволить мне подавать сигналы сегодня ночью — у меня для этого есть все, что надо, — как только наш фрегат приблизится настолько, что в состоянии будет различить сигналы; а вы, с своей стороны, позадержите всеми зависящими от вас средствами этот маленький люгер до завтра. За остальное мы вам отвечаем.

— Не думаю, чтобы можно было опасаться ухода люгера сегодня ночью, лейтенант: капитан намекнул не далее как сегодня, что желает пробыть у нас несколько дней. И зачем бы Раулю Ивару с его «Блуждающей Искрой» понадобилось завернуть в наш порт?