Блудная дочь возвращается - [92]

Наверно, только в Верее и было возможно писать книги по слышанию. И даже шум съёмок не мешал на природе, казалось, он органично вливается в шелест листвы или дальние раскаты грома. И люди становились мягче, приветливей, благожелательней, покорённые этими общими флюидами, исходящими от земли, травы, деревьев. Может быть, частично и поэтому ко мне никто не цеплялся, относясь к моим творческим занятиям с каким-то благоговением. Поэтому я могла писать даже во время съёмок столько, сколько требовалось.

Когда поток энергий, приносящих знания, прекращался, я откладывала тетрадь и приступала снова к своим непосредственным обязанностям: например, проверяла, правильно ли одеты актёры. Если в предыдущем кадре, который мог быть снят месяц тому назад, у актёра были расстегнуты две пуговицы на гимнастерке, - та же позиция пуговиц должна была сохраниться и в этом кадре. Поэтому все детали, вплоть до пятна на воротничке или сдвинутой набок папахи, точно фиксировались мной на полях сценария. Кроме того, надо было «отфактурить» костюмы, придав им рабочий, походный вид, - а пыль, которой я щедро посыпала плечи актёров, как нарочно, слетала с новых френчей и гимнастёрок от тряски рыси или галопа, в которые пускались наши лихие наездники.

С Беляевым связана целая череда событий, естественно, не случайных. Относится она к периоду, когда изучение эзотерической грамоты подвело нас к вопросам общества и государственности. Другими словами, которые теперь вошли в эзотерическую терминологию, возможно, даже с нашей лёгкой руки - к «работе с эгрегором». Собственно, именно за этот сектор деятельности так невзлюбили масонов*. Даже возникла идиома - «жидо-масоны». Безусловно, работа с эгрегором очень увлекательна и может перейти в навязчивое хобби.И тогда оператор неминуемо вступает в тесные отношения с государством как с живой сущностью, имеющей собственные интересы. Он борется с эгрегором или играет в опасные игры и, увлёкшись, может погрязнуть в этом, как многие из масонов. Но этот этап ученичества - освоение механизмов и законов жизнедеятельности эгрегоров - неминуемо приходится проходить каждому начинающему оккультисту. Тайны эгрегоров шли отдельным предметом и в «посещаемой» нами школе Учения.

Я отслушивала не только историю возникновения этих живых структур, их строение и состав «тел», но и массу интересных подробностей, которые скорее пристало бы знать шпиону. Из любопытства, тыкая пером в карту мира, я описывала «увиденные» базы с секретным оружием, преимущественно американские. «Считывала» технологии и состав средств химического воздействия, причём это было очень интересно. Так как в химии или технике я абсолютный профан, то названия произносила с неуверенностью. А потом с удивлением узнавала, что ошиблась в одном или двух звуках, а то и вовсе проговорила их правильно. Так как по образованию Андрей Дроздов, как оказалось, был физиком и чуть ли ни ядерщиком, то он выполнял роль компетентного редактора. Советский эгрегор также не был обойдён стороной. Мы активно копались в его составе, разбирая истинные роли каждого объекта нашего внимания, его потенциальные задачи и возможности, перспективы и этапы развития.

Мы были ещё неопытны и, наверно, «сверху» выглядели как слоны в посудной лавке. Тогда мы ещё не знали, что «работать» с такой мощной сущностью, как эгрегор, можно только находясь «выше» его по состоянию или «энергетически», как мы, эзотерики, говорили. А мы были ещё «дети», зависимые от эгрегора даже в такой малости, как зарплата. Тем более 83 год был годом «агонии» старого эгрегора, когда репрессивные меры могли принять жесточайший характер. Ведь к власти пришёл бывший руководитель КГБ. Андропов, начал своё правление с чисток в партаппарате, наведения «партийной дисциплины» и борьбы с «прогулами и социальным паразитизмом». Правда, мы уже вышли из-под крыши эгрегора и не опасались, что нас, как многих, будут вылавливать по баням и магазинам и отправлять автобусами на колхозные поля. Мы не были привязаны и к приманке - дешёвой водке «Андроповке», как её называли в народе. Но и наше положение «над» эгрегором было недостаточно устойчиво. Мы должны были получить свой урок, и мы его получили.

К нам на занятия стал заглядывать Игорь «Харьковский» со своими друзьями. Причём не просто заглядывать, но записывать некоторые беседы и разговоры на магнитофонную плёнку, чтобы потом, вернувшись в Харьков, с этим работать. Как водится, чисто эзотерические занятия стали переплетаться с обычными «низменными» процессами и житейскими пертурбациями. Ира - пассия Игоря увлеклась сыном одной из наших эзотерических дам, а именно Жени, о которой я уже писала в истории с «открытым сердцем». В конце концов она бросила Игоря и вышла замуж за москвича, одарив Женю двумя внуками. Игорь, видимо, за неимением другого объекта весь пыл своего негодования выплеснул на эгрегор. Во всяком случае, он так рьяно принялся его перестраивать на своей «ридной батькевщине», что через некоторое время оказался в местной Лубянке.

Возможно, его привело туда и желание сотрудничать с КГБ в «высших интересах». В те времена работа в данной организации считалась в некоторых кругах престижной, а кроме того, давала различные привилегии и льстила честолюбию. На этом, кстати, попадались многие эзотерики. Тут вспоминается и упомянутая мной раньше Татьяна - «Екатерина II», просто помешанная на КГБ. Своим астральным Учителем она считала Абакумова, бывшего в 30-е годы начальником КГБ, и, естественно, расстрелянного, как все другие «серые кардиналы» сталинского периода. Он ей являлся в видениях и руководил её действиями. Должна сказать, что ни к чему хорошему подобное руководство не привело.