Блуд на Руси - [41]

Борис Чичерин (1828-1904)

философ, историк, публицист,

общественный деятель.

Показание № 40

Хотя обязанности должностных лиц у Мосхов носят почти одинаковые названия, как и в Польше, однако, в самом отправлении большей части их видна, с той и с другой стороны разница. У Поляков все направлено к свободе знати, в Московии же, вообще говоря, все находится в жалком, рабском подчинении. Некоторые высшие должности, когда-то обладавшие некоторым подобием свободы, либо совершенно отменены царями, или же власть и могущество их до того ограничены, что даже сами бояре, именовавшиеся правителями государства, ныне едва-едва могут считаться наравне с частными, простыми советниками. Но, кажется, многих (я далек от того, чтобы сказать "всех"), одновременно с из обессилением, одолело сильное любостяжание, которым они, хоть отчасти, удовлетворяют если не честолюбию своему, то жадности. Так сильно господствует ныне обман, подкуп, до того стало обычным развращать и развращаться! . .

Дабы открыто явить себя ревностными хранителями стародавних понятий, Русские не допускают всех, без разбора, чужестранцев внутрь страны, а тех, кои допущены и кои начнут говорить об изменении существующего порядка, тех они выслушивают не благосклонно... Мало того, говоря об иностранных делах, они обыкновенно упорно твердят: хорошо это у них делается, да только не по нашему обычаю. Ибо они легковерно ласкают себя льстивым убеждением, что кроме Московии нигде ничего хорошего не делается и что людям хорошо только у них.

Едят они просто, но обильно, а также много спят. Цвет лица у них такой же, как у европейцев, благодаря холодному климату, исправившему первоначально темный, азиатский. Внешний вид женщин несколько более изящен, но лицо у них круглое, губы выдаются вперед и брови всегда подкрашены, да и все лицо разрисовано, ибо они все употребляют притирания. Обыкновение румяниться считается, в силу привычки, столь необходимым, что женщину, не пожелавшую покрасить свое лицо, сочли бы за надменную и стремящуюся отличиться перед другими, ибо она-де дерзко считает себя достаточно красивою, нарядною и без краски. Большинство женщин посвящают сему простому занятию много труда, но в возмездие за эту поддельную красоту, они, приближаясь к старости, имеют лица, изборожденные морщинами. Так сильно они белят и румянят его, некрасивое, в естественном своем виде, хотя не могу отрицать того, что и у Русских встречаются свои Венеры...

Когда бранятся, Русские наши в обыкновенных разговорах не прибегают, как это обычно делается у многих народов, к заклятиям небесными и подземными богами, но говорят почти богохульства, пользуясь постоянно бесстыдными выражениями. Рассерженные чем бы то ни было, они называют мать противника своего, жидовкою, язычницею, нечистою, сукою и непотребною женщиною. Своих врагов, рабов и детей они бесчестят названиями щенят и выблядков, или же грозят им тем, что позорным образом исковеркают им уши, глаза, нос, все лицо и изнасилуют их мать... Впрочем, Русские, не стесняясь, задирают и иностранцев всяких, в особенности же немцев, бесстыдными речами и, если встретятся случайно с ними, то громко обзывают их глупейшею бранью "шишами". И хотя эта легкомысленная дерзость языка нередко наказывается тяжким бичеванием, все-таки Русские от неё нисколько не исправляются...

У них в ходу большом рабская уловка, и они умеют быстро, как никто другой, облекаться в лисью шкуру, когда львиная кожа оказывается недостигающей цели, придумывать обманы, обойти ласками, в торжественную клятву поместить нечто свое, лживое, и скрывать многое, то под личиною ненависти, то под личиною любви. Жители же Москвы считаются ещё более хитрыми, чем остальные. Что касается всего, более возвышенного, то они в этом и поныне оказываются тупыми и неспособными, а эта тупость поддерживается в них климатом и весьма грубым напитком - водкою, которою они постоянно напиваются.

За сим, они подозрительны, пропитаны, так сказать, подозрением, ибо, будучи вероломными по отношению к другим, и сами не могут верить кому бы то ни было. К лести они столь склонны, что у них вошло в постоянный обычай придавать лицу приятное выражение, покрывать руку бесчисленными поцелуями и подкреплять льстивые, ложные речи клятвою. Для друзей они делают многое даром, но всегда с каким-либо расчетом для себя. Особенно же, крайне дерзко полагают, что иностранцы обязаны им всем, и стараются извлечь пользу, каким бы то ни было образом, из них всех.

Все же Русские не настолько отреклись уже от всех хороших качеств, чтобы не обладать совершенно, наряду со своими пороками, и некоторыми добродетелями. Они отличаются, в особенности, беспримерною благотворительностью по отношению к бедным: для их просьб у них всегда открыты уши и разжаты руки, так что в Москве зачастую можно видеть, не без изумления, как целые толпы нищих получают около домов богатых людей пищу или иную какую-либо милостыню. В несчастьи они также тверды духом, не поддаются скорби, а к счастью, которое служит самым верным средством для испытания душ, они относятся равнодушно. Мало того, не впадая ни в чрезмерную печаль, ни в чрезмерную радость, они постоянно, что бы ни случилось, утешают себя следующими словами: "Так Богу угодно. Он устрояет все к лучшему"...