Блондинка вне закона - [18]

Увы, стоило мне дочитать до конца статью, размещенную над зернистым фотоснимком усопшего, как мои плечи поникли. При вскрытии тела было установлено, что Келлер стал жертвой инфаркта. Естественная смерть, черт побери!

Если версии об убийстве и суициде не подтвердились, то в непостижимом для средних умов мире судебно-медицинской экспертизы сердечный приступ, по крайней мере в техническом смысле, считается несчастным случаем. Что, на мой взгляд, разумно — вам когда-нибудь встречалась добровольная жертва инфаркта?

Увы, этот факт шел вразрез с моей растущей убежденностью в том, что против присяжных имел место некий заговор. Мой энтузиазм заметно поостыл. Откинувшись на спинку кресла, я постучала указательным пальцем по краю стола. С экрана компьютера на меня смотрело улыбающееся лицо Грэма Келлера, отчего мне сделалось не по себе. Мертвец как будто насмехался надо мной и моими ничем не подкрепленными подозрениями. Я едва ли не слышала, как он самодовольно прищелкивает языком. Здравый смысл подсказывал, что Келлер, Васкес и Маркус Эванс покинули этот мир по вполне объяснимым причинам в результате несчастных случаев.

И все же щекотка нервов не отпускала меня. Что-то здесь не так. Или что-то не так со мной? Нельзя исключать, что я делаю из мухи слона. Итак, я выяснила, что в отношении Эванса и Келлера была проведена судебно-медицинская экспертиза, которая не обнаружила в их смерти ничего подозрительного. Тем не менее не помешает проверить события, связанные с гибелью Васкеса, подумала я и потянулась к телефону. Постараюсь развеять сомнения, после чего займусь другими делами. Полистав органайзер, я рассеянно отметила про себя, что пора сделать маникюр. Вообще-то лак на ногтях еще цел, но, по моему убеждению, такие вещи лучше делать заранее, не дожидаясь, пока вас вынудит суровая необходимость.

На мой звонок ответили после третьего гудка.

— Привет, Трена! — поздоровалась я.

Какое счастье, однако, что мне удалось дозвониться до нужного человека.

Трена Хелперн — служащая морга. С ней мы общались не один десяток раз. Она — моя палочка-выручалочка, когда нужно в срочном порядке получить копию свидетельства о смерти или же прояснить сложный вопрос, связанный с судебно-медицинской экспертизой. Многие страховые компании отказываются выплачивать компенсацию в том случае, когда покойный совершил самоубийство. И если что-то не так, я вот уже несколько лет обращаюсь за помощью к Трене. Она — милое создание и любит грузить меня рассказами о школьных годах, главным образом потому, что я бесплатно составила для ее родителей простенькие завещания.

— Привет, Финли, как дела?

Я представила, как она нервно накручивает на палец прядь каштановых волос. Чему тут удивляться, я бы и не такое вытворяла, если бы по восемь часов в день проводила в обществе покойников.

— У меня все нормально. А как ты сама? Как твои чада?

— Дочка — между прочим, ей уже девятнадцать — сделала себе пирсинг, проколола сосок. Сын на уроке английского языка написал сочинение, в котором одобряет браки между геями. Как ты понимаешь, монахини в иезуитской школе выпали в осадок.

Черт, не тот вопрос я задала.

— Извини, Трен. Сочувствую, честное слово.

— Ты лучше посочувствуй моему сынуле. Я устроила ему взбучку. Из-за него я потеряла половину рабочего дня, выслушивая директора и священника, которые прочитали мне лекцию о семейных ценностях. Видимо, они решили, что виной всему я. Похоже, эти люди забыли, что на развод подавал мой муж. — Трена тяжело вздохнула. — Так чем я могу тебе помочь?

— Я тут гну спину над одним делом о наследстве. — В техническом смысле это недалеко от истины. — Надеюсь, ты поможешь мне кое-что выяснить. Но все это между нами, девочками, разумеется.

— Успокойся, ты же меня знаешь. Какое имя? — без малейшего колебания откликнулась Трена.

— Хосе Васкес, — ответила я и назвала дату смерти, вычитанную из газетного некролога.

— Не вешай трубку.

Зажав телефонную трубку между щекой и плечом, я развернулась вместе с креслом лицом к горе стенографических отчетов. Вспомнив, что анкеты присяжных лежат в верхней коробке, я быстро отыскала нужную папку и положила на стол.

Анкета Хосе Васкеса оказалась второй по счету в стопке бумаг. В ожидании ответа Трены я быстро пробежала глазами трехстраничный документ, ругая по ходу чтения скверный почерк покойного. Тем не менее, кое-как разобравшись в нем, я узнала, что Васкес приехал в Штаты из Гватемалы, но сумел добиться гражданства. Жена — Росита Васкес. Четверо малолетних детей. Бизнесом — ландшафтным дизайном — занялся за год до судебного процесса по делу доктора Холла. Из ответов Васкеса явствовало, что он ни разу не подвергался аресту и никогда ранее не состоял в коллегии присяжных. Его единственный контакт с системой правосудия имел место в конце 1990-х годов, когда его двоюродный брат был осужден за избиение жены. В анкете Хосе написал, что на суде выступал свидетелем против родственника.

— Нашла, — раздался наконец в трубке голос Трены. Она слегка запыхалась. До моего слуха донесся шорох перелистываемых страниц. — Скончался в результате закрытых травм грудной клетки и головы. — Снова шорох бумаг. — Два имеющихся свидетеля происшествия утверждают, что он устанавливал королевскую пальму, но та рухнула прямо на него и причинила несовместимые с жизнью увечья. Дело квалифицировано как несчастный случай.