Блондинка с загорелыми ногами (Скажи утке "нет"!) - [57]

– Я сам вижу, что это мотоцикл! – рявкнул Бастурхан. – Но какой!

– «Урал». Последняя модель, – испуганно промямлил Подберезовский. – Самая, между прочим, продвинутая, – поспешно заверил он, – последнее слово российского автомобилестроения. Его, можно сказать, вершина. Знаете, я сам когда-то занимался производством автомобилей, мой созданный с нуля концерн гремел на всю страну. Поэтому, как ведущий специалист российского автопрома, могу твердо вас заверить, что данный экземпляр…

– Продвинутая, говоришь. А хочешь, я тебя самого продвину так, что двигаться дальше будет уже некогда? – вкрадчиво спросил Бастурхан. – Я тебе заказывал что? Ну-ка, покажи каталог.

Подберезовский открыл молнию черной кожи папки, поспешно зашелестел какими-то бумагами...

– Вот, Повелитель. – Он протянул соскочившему с коня Бастурхану толстый, глянцевой обложки каталог.

Со злостью полистав страницы с цветными фотографиями, своими резкими движениями порвав некоторые из них, Бастурхан наконец нашел искомое.

– Это что такое? – ткнул он пальцем. – Читай название.

– Мотоцикл «Ямаха», – склонив голову над фотографией, послушно прочитал Подберезовский.

– А это что? – ткнул Бастурхан в сторону мотоцикла реального.

– «Урал», – повторил сникший Борис Абрамович.

– Та-а-ак... – Бастурхан тяжело вздохнул. – И как же прикажешь это понимать?

– Видите ли, в чем дело... – начал Подберезовский.

– Молчать! – гаркнул Повелитель. – Я дал тебе слишком много воли! Ты не вылезал из интернет-юрты целыми сутками, хотя сам знаешь, какой нынче высокий трафик! Я выбрал из присланного японской фирмой каталога модель, мы утвердили ее на военном совете, – он оглянулся на кивнувших Таджибека с Богурджи, – а вместо отличных японских мотоциклов ты подсовываешь мне какой-то... какую-то...

– «Урал». Самую продвинутую модель, – как заведенный повторил Подберезовский. – И вообще, русская техника, знаете ли, она самая надежная.

– Если ты помнишь, я сразу сказал, что этот человек показался мне подозрительным, – шепнул Бастурхану Богурджи.

– Мне он тоже сразу показался пустым и лживым, – подтвердил Таджибек.

Бастурхан шевельнул губами, намереваясь произнести что-то, и Подберезовский, безошибочно прочувствовавший, что это «что-то» может запросто – и даже скорее всего – оказаться приказом о его четвертовании, поспешно бросившись к Повелителю, цепко ухватил его за рукав.

– Подождите! – отчаянно вскричал он. – Не делайте этого! Сейчас вы можете совершить самую большую в своей жизни ошибку! Не принимайте необдуманных, недостойных человека вашего ранга решений! Великий Потрясатель вселенной не может подобным образом обойтись со скромным честным работником, человеком, работавшим на него в поте лица, трудягой, не щадившим здоровья и живота своего во имя процветания и приумножения его империи, и...

– Помолчи, человек, у меня от тебя опять разболелась голова, – оборвал его Бастурхан, ярость на лице которого сменилась обычной при общении с Подберезовским кислой гримасой. – Если я послушаю тебя еще ровно одну минуту, на всем свете не найдется такого количества кумыса, чтобы залить оскомину, заработанную твоим пусторечием. Не знаю, почему я к тебе такой добрый, это просто необъяснимо, поскольку мне приходилось приговаривать людей к страшной смерти за куда более мелкие провинности, но я даю тебе последний шанс. Я готов выслушать твое оправдательное слово. Если же ты опять начнешь молоть попусту... – Он выразительно посмотрел на начальника охраны и тот не менее выразительно посмотрел на своих подчиненных.

Пятеро в кожаных халатах, угрожающего вида монголы с маузерами, из личной охраны Повелителя, обступили Подберезовского и тот сжался, лихорадочно перебирая возможные варианты спасения.

– Твое последнее слово, – безразлично глядя в сторону, повторил Бастурхан. – Или желание. В свою очередь обещаю, что непременно прикажу его исполнить, хотя редко кто из провинившихся передо мной удостаивался такой чести. Веяние времени, наверное, да и монголы – не пещерные люди. Действуем в полном соответствии с рекомендациями Евросоюза относительно прав человека. Ведь Монголия идет в Европу... – задумчиво сказал он. – Идет всей своей сплоченной Ордой и не ведает преград на своем священном пути...

– Я, знаете ли... – Борис Абрамович, по лицу которого было видно, что ему так и не удалось придумать что-то хоть сколь-нибудь дельное, настроился на затяжную и прочувствованную речь самому себе адвоката, но неплохо изучивший своего пленника Бастурхан оборвал его коротким и емким из американских боевиков:

– Даже не думай об этом. Буквально несколько слов. Минута – твоя. И она уже пошла... – И, подняв руку, демонстративно посмотрел на наручные часы недавнего милицейского майора, который сейчас, представляя собой главу службы армейской разведки, стоял неподалеку, с интересом наблюдая за происходящим.

Лицо Подберезовского исказилось мучительной гримасой, он завертел головой по сторонам, словно ожидая помощи некоего доброго ангела-хранителя, должного немедленно прилететь ему на спасение, его высокий лоб покрылся испариной... Он бросил полный отчаяния взгляд на извлеченные из вагонов и уже выстроенные в ровный красивый ряд мотоциклы, и внезапно вздрогнул всем телом, с шумом облегчения выпуская из заработавших, избавившихся от временного паралича легких воздух – ангел-хранитель поспел вовремя.