Блондинка с загорелыми ногами (Скажи утке "нет"!) - [13]

Через несколько дней в пивной юрте появился третий прорез, исчезла третья фляга и кассеты с самыми свежими записями Бритни. Приехал майор. Он приехал уже один, первым делом оштрафовал Тулена-Джерби, затем заночевал в юрте Бастурхана. Наутро перед отбытием он еще раз навестил юртмена и пригрозил, что в следующий раз штрафом тот уже не отделается.

– Бастурхан – великий вождь, – щедро обдав его кумысовым перегаром, веско сказал майор. Он извлек из кармана форменного халата мятый носовой платок и протер опухшее, взмокшее от жары лицо. – Никто не смеет говорить, что он вор. Бастурхан не ворует, он берет то, что принадлежит ему по праву.

Взбешенный Тулен-Джерби дождался, пока милицейский конь вместе с оседлавшим его майором не превратятся в маленькую точку, едва различимую на горизонте, взял огромный кривой нож с костяной рукояткой и отправился к юрте Бастурхана. Кипящий негодованием, он не обратил внимания на черного ворона, который вдруг появился неизвестно откуда и упрямо кружил над его головой, своим хриплым карканьем будто предупреждая путника о чем-то...

Глава 7. Президент

– Я понял, – отрывисто бросил в трубку президент. – Через, – он приподнял руку, быстро взглянул на часы горнолыжника с браслетом серебристого металла, не боящиеся резких перепадов давления воздуха, – полтора часа буду на месте... Машину, – коротко распорядился он, аккуратно положив трубку на рычажки правительственного, с гербом Российской Федерации, телефонного аппарата. Человек с неприметным лицом в сером костюме кивнул и поспешно покинул Прямоугольный кабинет.

Через несколько минут от Кремля отъехала черная бронированная машина с затемненными стеклами, сопровождаемая пятью черными бронированными автомашинами с затемненными стеклами. Во всех шести автомашинах устало откинулись на спинки задних сидений шесть российских президентов, из которых только один был легитимным и поэтому имел право пользоваться встроенным в спинку переднего сиденья барчиком.

Быстрыми черными стрелами машины прорезали вечерние улицы и вырвались за город; через час езды по оживленной автотрассе, сопровождаемые свистом и завихрениями взрезаемого железом своих обтекаемых тел воздуха, они свернули на шоссе, уходящее в лес, а спустя еще двадцать минут остановились перед массивным шлагбаумом. Разрисованный под обычный деревянный, тот на самом деле был металлическим, сработанным из специального сплава, и мог запросто выдержать удар хорошо разогнавшегося асфальтового катка, что было доказано при испытании на прочность. Рослый часовой, выскочивший из пуленепробиваемой, стеклянной с трех сторон будки, был облачен в камуфляж без знаков отличий и невысокие шнурованные сапоги. Придерживая одной рукой короткоствольный автомат, висящий на ремне через плечо, он внимательно всмотрелся в машины визитеров. Зафиксировав цепким взглядом номера, лица опустивших стекла шоферов, он махнул рукой кому-то, сидящему в будке. Раздалось негромкое урчание мощного электропривода и шлагбаум медленно, словно нехотя, двинулся вверх. Пропуская машины, часовой вытянулся в струнку и отдал честь.

Преодолев лабиринт неширокой, очень ровной, без единой выбоины дороги среди живописного леска запретной зоны, автомашины миновали еще один пост охраны и въехали на огромную асфальтированную площадку перед желтым трехэтажным зданием. Еще пять этажей находились под землей, но об этом было известно только посвященным в тайну секретного объекта лицам. Асфальт был размечен желтыми линиями и номерами, обозначающими сектора парковки автотранспорта, однако занято было всего несколько мест – очевидно, машинами небольшого количества работающих непосредственно сейчас, в вечернюю смену, людей.

Передние дверцы со стороны пассажиров распахнулись в шести автомашинах одновременно. Оттуда выскочили дюжие охранники в расстегнутых черных пиджаках с выпуклостями в районе левой подмышки, и с профессиональной цепкостью огляделись. Они не заметили ничего подозрительного и через секунду отворились шесть задних дверец. Почти столь же синхронно из строгих кожаных салонов в вечернюю прохладу вылезли шесть поджарых российских президентов и потянулись с легким хрустом спортивных, отлично тренированных костей. Все шестеро занимались дзюдо, но только один знал несколько секретных, убивающих противника легким прикосновением пальцев приемов.

Распахнулись крашеные в желтое створки массивных дверей секретного учреждения, и на просторное, украшенное толстыми колоннами крыльцо, состоящее из десятка невысоких ступеней, выскочили двое. Один – похожий на академика, какими их изображают в кинофильмах: сутуловатый, со всклокоченными волосами, в белом научном халате – недоверчиво вытаращился на приехавших, снял умные очки и принялся протирать их толстые линзы. Второй, пониже ростом, в темном костюме, проворно спустился по ступенькам и, безошибочно вычислив настоящего президента, почти бегом приблизился к нему.

– Здравствуйте, Владимир Владимирович, – протягивая для рукопожатия кисть, отрывисто проговорил он.

– Здравствуйте, Борис Абрамович, – чуть менее отрывисто ответил тот, сжав узкую, слегка потную ладонь встречающего.